|
Преследуя преступные цели, они (Сталин вычеркнул «они» и добавил «он») ориентировали расследование по делу Кузнецова и его последователей в таком ключе, что это локальная изолированная группа, не имеющая зарубежных связей. Обвиняемый Комаров по этому поводу показал, что «он (Абакумов) прямо сказал, что дело Кузнецова и его вражеской группы является локальным. Он настаивал, что среди арестованных нет и не может быть людей, связанных с зарубежными странами (шпионов). Результатом вражеской деятельности Абакумова, Леонова, Комарова было то, что шпионская деятельность участников группы Кузнецова не была расследована, а следственное дело было изъято из обращения (Сталин вычеркнул это и написал «скрыто»).
Обвиняемый Абакумов вместе с другими, проходящими по этому же делу (Леоновым, Лихачевым, Шварцманом, Комаровым, Броверманом), саботировали расследование преступной деятельности арестованных американских шпионов и еврейских националистов, действовавших под прикрытием Еврейского Антифашистского Комитета. После поверхностных допросов арестованных, в ходе которых их шпионская активность не была вскрыта в полной мере, а вопрос террора вообще не расследовался, расследование вышеуказанных дел было остановлено и в течение длительного времени не возобновлялось».
После смерти вождя изменилось немногое. П.А. Судоплатов: «Берия и Маленков решили покончить с Абакумовым. На совещании у себя в кабинете Берия официально объявил, что хотя обвинения Абакумова в заговоре были несостоятельны, но он все равно остается под следствием за разбазаривание правительственных средств, злоупотребление властью и, что было серьезней, за фальсификацию дела против бывшего руководства Министерства авиационной промышленности, командования ВВС, против Полины Жемчужиной, за убийство Михоэлса». Но неожиданный поворот истории выручает Абакумова и на этот раз: 26 июня 1953 г. арестован Л.П. Берия (23 декабря 1953 г. Берия, Кобулов, Меркулов, Деканозов, Мешик, Влодзимирский, Гоглидзе— расстреляны). 3 августа Абакумова переводят в Лефортовскую тюрьму. Там он в буквальном смысле умирает. Между тем заместитель министра внутренних дел генерал-полковник Серов в августе 53-го утверждает план мероприятий по окончанию следствия. Срок три недели. Как отмечает К. Столяров, «позднее Серов снова устанавливал жесткие сроки, которые постоянно срывались».
* * * Многие пытались сломать Виктора Семеновича Абакумова с июля 1951 г. в течение трех с лишним лет, но это не удалось никому. Он держался так, что даже у ярых врагов вызывал уважение. Но живым он не нужен был ни одним и ни другим. Когда Геннадий Афанасьевич Терехов вызвал его и дал прочесть газету с сообщением о разоблачении Берии, Виктор Семенович молча прочитал и, «не дрогнув бровью, перевернул лист и стал читать о спорте». Тому же Терехову он как-то сказал уверенно: — У тебя слишком красивые глаза, мне жаль тебя расстреливать! На очередном допросе, где присутствовал бывший подчиненный Абакумова, Виктор Семенович не удержался и спросил его: — Как вы могли допустить, что следствие по делу Берии вела прокуратура? И на невразумительный ответ эмгэбэшника сказал: — И ты веришь, что меня, министра госбезопасности, будут судить?! Да? Тогда надевай цилиндр, органов больше нет! Е. Жирнов пишет: «В тюрьме даже во вред себе он продолжал вести себя по-прежнему— грубо и прямолинейно. Говорят, что, когда его пришел допрашивать новый генеральный прокурор СССР Руденко, Абакумов спросил: «Ну что, Никита теперь стал у нас самым главным?» — «Как ты узнал?» — поразился Руденко. «Ну кто же, кроме него, назначит тебя, мудака, генеральным прокурором?» Руденко поинтересовался у Виктора Семеновича его взаимоотношениями с Берией. |
