|
Смотрим кругом и видим входное отверстие пули на верхнем карнизе правой стороны коридора, где произошло убийство. Кому же она предназначалась? Кирову? А почему пуля ушла далеко вправо и высоко? Возможно. Если у него работала мысль (а меткое попадание в Кирова свидетельствует об этом), то он не мог не понимать безнадежности своего положения в этом коридорчике. Куда бежать? Только назад, в длинный коридор, по коридору идет охранник Борисов, да и там много работников из районов, отделов обкома и товарищей, прибывших на актив. А может быть, ему обещано освобождение от ответственности за совершаемое преступление? Тогда кем? А может быть, все проще — непроизвольный спуск курка в момент падения Николаева на спину?»
После оказания Николаеву первой медицинской помощи и произведенного опознания он был доставлен на Литейный, 4, в здание Ленинградского управления НКВД. «1 декабря медики осматривали Николаева дважды, — пишет Алла Кирилина. — В составленном ими акте отмечалось: Николаев на вопросы не отвечает, временами стонет и кричит. Пульс 80 ударов в минуту. Признаков отравления нет, имеются явления общего нервного возбуждения». Второй раз — после его доставки во 2-ю ленинградскую психиатрическую больницу, в заключении которой говорилось: «Николаев находился в кратковременном истерическом состоянии, при сильном сужении поля сознания, наблюдается ожог левой ноздри нашатырем и значительное выделение слюны. Из которого выведен мерами медицинского характера с применением двух ванн и душа, но повторение истерических припадков в дальнейшем возможно». Очевидцы запомнили, как Николаев не просто кричал, а выкрикивал: «Я ему отомстил! Я отомстил!» На допросах он находился в состоянии прострации. Очень долго отказывался отвечать и плакал. Его истерика начиналась через каждые пять минут. Но постепенно с его слов становилось известно, что он достаточно натерпелся неприятностей от отсутствия к нему внимания со стороны горкома и самого С.М. Кирова: «Причина одна — оторванность от партии, от которой меня оттолкнули события в Ленинградском институте истории партии, мое безработное положение и отсутствие материальной помощи со стороны партийных организаций. Все мое положение сказалось с момента моего исключения из партии (8 месяцев тому назад), которое опорочило меня в глазах партийных организаций. О своем материальном и моральном положении я многократно писал в разные партийные инстанции: Смольнинскому райкому партии, парткому института истории партии, обкому и ЦК ВКП(б), в Ленинградскую комиссию партконтроля, а также партконтролю при ЦК ВКП(б). Но письма Кирову и Сталину не помогали. Ниоткуда я реальной помощи не получил». И поначалу Николаев стоял на одном: «Совершил индивидуальный террористический акт в порядке личной мести». В печати же опубликовали следующее сообщение НКВД: «Данными предварительного следствия установлено, что фамилия злодея, убийцы тов. Кирова — Николаев (Леонид Васильевич), 1904 г. рождения, бывший служащий РКИ. Следствие продолжается». Однако убийца был безработным. Тоже очень интересная деталь! Леонид Васильевич родился 10 мая в Петербурге в семье рабочего. Его семья жила в нужде, а сам Леонид из-за рахита до 11 лет не мог ходить. Два года он лежал в больнице (в гипсе), а в это время его отец пил запоем. В школе он неплохо учился и много читал. В 1916 г. окончил школу и работал учеником у часовщика. С января 1919 г. по 1920 г. в Самаре Николаев — секретарь сельского совета; с 1921 г. по 1922 г. — конторщик в Выборгском отделе коммунального хозяйства; с 1922 г. по 1923 г. — управделами в Выборгском РКЛКСМ; с 1923 г. по 1925 г. — подручный слесаря на заводе «Красная Заря»; с 1925 г. |
