Эдвард Радзинский пришел к своему выводу: «События 1935–1938 гг., приведшие к тотальному уничтожению всей ленинской партии, оставались величайшей загадкой правления Сталина, в том числе для самих жертв. Почему он с такой непостижимой жестокостью истребил подчинившуюся ему партию?»

И далее: «XVII съезд окончательно убедил: они не дадут создать страну его мечты — военный лагерь единомыслящих, подчиненный вождю. Но только с такой страной можно было осуществить Великую мечту. Великую тайную мечту. Перед ним стояла грандиозная задача— единая послушная партия. Задача, поставленная еще Ильичом. Практика показала: Ленин не выполнил ее до конца. Теперь Сталин приготовился ее выполнить».

«…Кровавая чистка должна была разрешить еще одну проблему. Созданная им система базировалась на абсолютной власти партийных начальников, но все это были профессиональные революционеры, мало понимающие в технике и экономике.

Ход индустриализации доказал их катастрофическую некомпетентность.

В середине февраля 1937 г. его выдвиженец — молодой инженер Георгий Маленков, ставший секретарем ЦК, написал докладную. Из нее следовало: среди секретарей обкомов низшее образование имеют 70 процентов, среди секретарей райкомов и того больше — 80 процентов. Так что, говоря языком Хозяина, «кадровый вопрос стоял очень остро»».

Кроме того, за двадцать лет у власти они сильно постарели, обросли семьями, родственниками, любовницами (…). Полуграмотная, «подразложившаяся» верхушка, проявлявшая «желание отдохнуть», должна была освободить места для нового, образованного, энергичного, выросшего при нем поколения. Но как избавиться от прежних соратников, не тратя много времени и безболезненно? В отставку? Это значит создать оппозицию».

Но это мнение — мнение драматурга! Оно не совсем близко к истине. Историю можно разыграть на сцене, но это будет все же постановка, а не сама история. По данным партийной переписи за 1922 г., в РКП(б) входило около 400 тысяч человек. И те, кто вступил в партию до революции и в 1917 г., составляли около 11 % от общего числа членов. Профессор Ю.С. Борисов в интервью «Комсомольской правде» (2.04.1988 г.) полагал:

«Ленин предчувствовал, что если раскол возникнет в этой среде, то будущие события будет трудно предугадать».

Так, по сути, и произошло. После смерти Ленина внутрипартийная борьба вспыхнула с новой силой. Обострению дискуссии, непримиримости сторон способствовало привнесение в споры элементов борьбы за власть. Это, несомненно, противоречило самому духу большевистской партии. Сталин, который по своему положению в партии обязан был противостоять этим пагубным тенденциям, лишь обострял их. Собственно, это было свойственно его натуре, о чем и предупреждал Ленин. В этой обстановке процветала групповщина. Логика такой борьбы неминуемо придавала ей фракционный характер.

В январе 1933 г. Сталин считал, что при определенных условиях «могут ожить и зашевелиться разбитые группы старых контрреволюционных партий эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов центра и окраин, могут ожить и зашевелиться осколки контрреволюционных элементов из троцкистов и правых уклонистов».

А в ряде своих выступлений в конце 20-х, а затем в 1934–1936 гг. вождь выдвигал теорию обострения классовой борьбы по мере упрочения позиций социализма. Таким образом Сталин периодически настраивал свою страну на ожидание кровавых чисток.

А ведь многие советские люди действительно поверили, что идет настоящая борьба с теми, кто хочет реставрировать капитализм в нашей стране.

В своей книге о Сталине Троцкий напишет: «Для установления того режима, который справедливо называется сталинским, нужна была не большевистская партия, а истребление большевистской партии».