– Разумеется, только ответ будет несимметричным. Ведь решение принимал вовсе не король Англии и уж тем более не королева… Я не уверен, что их и в известность-то поставили. Ну и потом, представь себе, траванули мы братца Эдика и сестренку Сашеньку, помучились они маленько и отбросили копыта, это как-то не впечатляет. А уж вони будет! Зато если мы их в дерьме измажем по уши – фигурально, хотя… ладно, сначала фигурально. В общем, я уже думаю над этим. Но перед нами сейчас стоят более срочные задачи. Мари, пойми – чтобы смерть Николая оказалась не напрасной, мы должны действовать быстро и точно! Ошибемся – еще и Гошу хоронить придется, если, конечно, будет кому… В общем, так. Еще раз извини, но вид у тебя сейчас почти такой, как надо. Да не сверкай глазами, я тебя не за не за цвет лица и не за стройные ноги полюбил! Так вот, вид подходящий, но его надо усилить. Чтоб у пришедшего к тебе посетителя было только одно сомнение – она прямо сейчас помрет или все-таки после его ухода? И давай прикинем, кого из твоих слуг можно показывать прессе на предмет расспросов, а кого лучше не надо. А ты, значит, будешь слабым голосом гнуть вот такую линию…

    Наша беседа была прервана осторожным стуком в дверь, и в комнату вошла Татьяна. Она работала по Аничковому дворцу, а Беня – по связям Ламсдорфа, ну и искал секретаря. Таня, войдя, сделала знак, что говорить вполне можно и при императрице.

    – Слушаю, – кивнул я.

    – Доброе утро, Мария Федоровна, – поклонилась директриса «Дома», – Георгий Андреевич, помощник повара, Козяра, задержан на Финляндском вокзале. При нем было около шести тысяч рублей, причем пять тысяч «катеньками». Отдать его для допроса в семерку или провести первичное расследование своими силами?

    – Попробуйте сначала сами, но только побыстрее. Увидите, что гад не колется – тогда да, в семерку… Гнида уже едет, и вечером приступит к работе. Но по остальным работу тоже не прекращайте, мало ли что…

    – И еще, вчера утром около кухни видели человека, по описанию совпадающего с Каминским.

    – Вот уж в этом-то ничего удивительного нет, – буркнул я и пояснил для Мари:

    – Каминский – это секретарь Ламсдорфа, вчера он приходил именно с ним.

    – Я знаю, – кивнула императрица, – он не только вчера, но и все последние визиты сюда делал в компании этого молодого человека. Но, по-моему, вы с Татьяной ошибаетесь. Ламсдорф говорил мне, что единственным недостатком этого Каминского является полное незнание английского.

    – Ага, – согласился я, – еще наверняка выяснится, что сей достойный вьюнош ни разу не был в английском посольстве и вообще не имеет ни одного знакомого англичанина. Понимаешь, Мари, тут такая тонкость – на подозрение надо брать прежде всего тех, у кого есть алиби. Потому как если человек ни в чем не виноват, то зачем оно ему? А тут уж такое алибище, что и думать особенно не о чем.

    Татьяна встала, типа она закончила и просит разрешения удалиться, но глазами показала мне, что у нее и еще есть что рассказать.

    – Мари, мне, пожалуй, придется тебя ненадолго покинуть, надо поприсутствовать при допросе этого, как его, Котяры? Ну, раз Козяры, то тем более. Ты, главное, тут без меня скучай посильнее, для приобретения должного вида! В коридоре Татьяна сообщила мне:

    – Третий секретарь английского посольства – частый гость в салоне мадам Луизы. Лиза его характеризует как отъявленного козла, кстати – минимум по три раза в неделю отмечается! Но всю предыдущую неделю его там не было, хотя никуда он не делся, видели его в городе.