|
Из кожи вон лезет, чтоб я вернулся к ней. Женщина рассмеялась пьяно и бесстыдно: -- А тебе теперь никто не нужен, кроме меня, да? Поцелуй меня. Флейтист тоже расхохотался: -- Видал, малявка, какие у нас дела пошли? Вот и передай Далве. -- Я ничего пока что не видел, кроме выдубленной шкуры. На какой помойке подобрал? Долго небось искал? Флейтист стал серьезен: -- Это моя невеста, изволь вести себя прилично, -- и без перехода добавил: -- Выпить хочешь? Кашаса больно хороша. Кот прошел в комнату. Женщина натянула одеяло до подбородка. -- Можешь его не стесняться: мал еще, -- засмеялся флейтист. -- Меня мослами не соблазнишь, -- ответил Кот. Он выпил рюмку кашасы. Хозяин уже успел улечься в постель и целовал свою подругу. Ни он, ни она не заметили, как Кот сунул за пазуху сумочку, которая валялась на стуле, на груде одежды. Выйдя из дома, Кот пересчитал деньги: семьдесят восемь мильрейсов. Он швырнул сумку под лестницу, сунул деньги в карман и, насвистывая, двинулся обратно. Далва по-прежнему стояла у окна. Кот пристально взглянул на нее: -- Я поднимусь, ладно? -- и, не дожидаясь ответа, взлетел по лестнице. Далва встретила его на площадке. -- Ну? Что он тебе сказал? -- Дай войти. Куда -- налево, направо? Первое, что Кот увидел в комнате, была фотография Гастона: он был в смокинге и прижимал к губам флейту. Не сводя глаз с фотографии, Кот уселся на кровать. Далва смотрела на него испуганно и едва сумела вымолвить: -- Так что же он сказал? -- Сядь, -- ответил Кот, указав ей место рядом с собой. -- Ах, соплячок ты, соплячок... -- прошептала она. -- Он теперь путается с другой, поняла? Я им обоим сказал кое-что приятное, а у той бабы свистнул сумочку. -- Он сунул руку в карман, вытащил деньги. -- Поделим! -- С другой? Что ж, Спаситель Бонфинский накажет и его, и эту тварь. Спаситель Бонфинский меня не оставит. Она подошла к стене, на которой висел образок, прошептала несколько слов -- должно быть, дала обет -- и вернулась. -- Деньги можешь взять себе. Заработал. -- Сядь здесь, -- повторил Кот. На этот раз она подчинилась, и Кот, схватив ее в объятия, повалил на кровать. Он заставил ее стонать от наслаждения и прошептать, когда все было позади: -- Соплячок оказался мужчиной... Кот встал, поддернул штаны, схватил фотографию Гастона и разорвал ее в клочья. -- Я принесу тебе свою карточку. Вставишь в рамку. Засмеявшись, женщина произнесла: -- Ох и далеко же ты пойдешь, ох и негодяй же из тебя вырастет... Я научу тебя всему, всему, щеночек мой. Она заперла дверь. Кот сбросил с себя одежду. Вот потому он никогда не ночует в пакгаузе и после двенадцати уходит к Далве. |
