Я, конечно, последнее время в магию не очень–то верю, но после этих слов, как по волшебству в зал вошла Мадлен. Не гладя на нас, она прошла и села за какой–то столик. Макс тоже не смотрел на нее. В этот момент у меня появилось дикое желание куда–то спрятаться, я покосилась на ближайший столик, но какое–то внутреннее чувство подсказывало мне, что это не выход.

Надо заметить, Мадлен выглядела сногсшибательно. На ней был белый шелковый костюм с глубоким треугольным вырезом. Пиджачок облегал фигуру и подчеркивал тонкую талию. Впереди слева на короткой юбке был классический разрез. На заколотых кверху волосах сидела белая шляпка. На шейке Мадлен красовалось жемчужное ожерелье. Я почувствовала себя какой–то блеклой, по сравнению с ней. Мне стало ясно, что Мадлен затмить меня — раз плюнуть.

— Макс, может, хватит, а? По–моему, ты уже добился своего.

— Это тебе так кажется, пойдем, потанцуем.

Я вздохнула, и любят же люди друг друга мучить!

— Ладно, — согласилась я, — если это как–то поможет.

Мы закружились в ритме танго. Надо заметить, это я вообще танцевать не умею, а подобная ситуация вообще сделала из меня какую–то неповоротливую глыбу. Я здорово оттоптала Максу ноги, и удивлялась, как он умудряется вообще танцевать и, если можно так выразиться, вытягивать танец на более–менее приличный уровень. Как мне казалось, вид у меня был хуже некуда.

«Мадлен, наверно, со смеху помирает, глядя, как я пытаюсь танцевать», — промелькнула мысль.

Я взглянула на Мадлен, и к своему удивлению заметила совсем противоположное: в ее больших глазах были слезы. Я ожидала увидеть что угодно, но не это! После такого я замерла, как вкопанная, ноги не повиновались мне. Я стояла посреди зала, как статуя, на нас стали натыкаться другие пары. Макс, желая спасти положение, поднял меня на руки и вынес из центра зала.

— Мы перестарались, — шепнула я, приходя в себя, — я знаю, что танцевала отвратительно, но Мадлен…

Я не договорила — Мадлен направлялась к выходу. Мы с Максом ринулись за ней, дабы объяснить, что это лишь игра, уже готовые выслушать любые пожелания и пророчества. На лестнице Макс поднял шляпку, которую Мадлен, убегая, сорвала с головы.

— Потерянная шляпка, это чем–то напоминает сказку про золушку, только там была туфелька, — бормотала я, садясь в машину, отлично понимая, что плету чушь.

Мы поехали, вернее, понеслись за машиной Мадлен. Догнать ее было непросто, если учесть ее манеру вождения. Она то резко разгонялась, то резко тормозила, то делала такие крутые виражи, что мы беспокоились, как бы машину вообще не занесло и не перевернуло. Светофор для нее явно не был помехой, она даже не сбавляла скорость на перекрестке. И вдруг прямо на нее вылетела какая–то карета, Мадлен резко рванула в сторону, машина вылетела на тротуар, пронеслась несколько метров и резко со всего размаху ударилась об столб. Я не помню, как мы очутились возле этой злосчастной машины, все происходило как в кошмаре. Макс распахнул дверцу и осторожно вынес из машины бедную Мадлен. Он бережно уложил свою красивую ношу на тротуар, куда я догадалась постелить плащ.

— Звони в «скорую», — приказал он мне, — протягивая сотовый телефон. Быстрее, ради бога! Мадлен, зачем я все это выдумал, разыгрывать этот идиотский спектакль, что у нас со Светик роман! Прости меня, Мадлен, я люблю только тебя.

— В этом и моя вина, — возразила я, — там никто не отвечает, все, наверное, открытие «Штатов» празднуют. Идиоты мы, доигрались!

Я всеми старалась не зареветь, понимая, что это будет настоящей глупостью.

— Надо доставить ее в больницу, каждая секунда дорога.