И ни в одном жанре прозаическом не присутствует столько поэзии, не обнаруживается столь много отсылок к фольклору и мифологии, как в детективе.

При чём тут реальная история сыска и личности реальных сыщиков прошлого?

При том, что один из парадоксов детектива заключается в следующем.

Все (подчёркиваю — все!) персонажи детективов являются, в той или иной степени, отражениями мифологических персонажей. Они наделены множеством характерных черт героев низовой мифологии. Таким множеством, что сами порой воспринимается даже не отражениями, а самими героями, лишь слегка гримирующимися под обычных людей. Причём это относится не только к центральным фигурам-антагонистам, сыщику и преступнику. Американский писатель Джеймс Н. Фрай в книге «Как написать гениальный детектив», написанной по результатам нескольких университетских семинаров, указывает на мифологическую природу всех без исключения второстепенных персонажей детективной истории.

И в то же время, центральная фигура детектива, фигура гениального сыщика, имеет в качестве прототипа реальных людей, известных в истории криминалистики. В самом деле, шевалье Дюпен и сыщик Лекок (и Эркюль Пуаро тоже) восходят к монументальной фигуре Эжена Франсуа Видока, неподражаемый Шерлок Холмс — к таинственному сыщику-эмигранту викторианской эпохи Игнациусу Полу Поллаки, бесчисленные герои «крутого» американского (и не только) детектива — к великому и незабвенному Алану Натаниэлю Пинкертону.

А известный популяризатор истории науки Юрген Торвальд в нашумевшей книге «Век криминалистики», многократно издававшейся и переведённой на множество языков, утверждает ещё и об обратной связи детективной литературы и реальной борьбы с преступлениями. Торвальд пишет:

«В Германии так и не зародились свои Сюртэ или Скотланд-Ярд либо иная уголовная полиция, с которой связывались бы какие-либо славные дела или легенды… Но дело заключалось в том, что в Германии тех лет не было ни одного хорошего писателя, достойного сравнения с англичанами Чарльзом Диккенсом, Уилки Коллинзом, позднее с Конан Дойлом или французом Эмилем Габорио, избравшими героями своих произведений детективов…»

Уникальный случай влияния писательской фантазии на реальность! И связан тоже именно с детективом. А говорят, что литература отражает жизнь…

Вот он, парадокс. С одной стороны — безусловно, мифологическая природа, персонализация страхов и чаяний общества, стихийных сил природы, словом, всего, что воплощается в фольклоре и низовой мифологии. С другой стороны — реальные прототипы со своими, весьма сложными, но всё-таки не придуманными биографиями.

Я подумал, что разрешить этот парадокс можно только изучив жизненный путь и характеры этих реальных людей, ставших гениями сыска. Ведь должно же в их личностях, в их характерах, в их биографиях быть нечто такое, что располагало к мифологизации этих людей? Вот какую цель я изначально ставил перед собой, приступая к написанию этой книги.

Была и ещё одна задача. Знаменитые преступники прошлого надолго остаются в памяти человечества. Фольклор любого народа изобилует легендами и песнями о разбойниках, грабителях, убийцах, пиратах. Неважно, восхищаются ими или ненавидят, но их имена сохраняются в веках, их «подвиги» описывают историки, хронисты и поэты. Геродот подробнейшим образом и с явной симпатией рассказывает о хитром и ловком египетском воре, который фактически вступил в единоборство с самим фараоном и победил — стал зятем повелителя Египта. Талмуд повествует о великом мудреце рабби Шимоне бен-Лакише, в юности бывшем галилейским грабителем, не скрывая скрытого восхищения его молодой лихостью. Немецкие хроники взахлёб рассказывают о Дамиане Гисселе, «Баварском Гисселе», ставшем прототипом Карла Моора в «Разбойниках» Фридриха Шиллера.