– И что же нам с ним делать?

– Нам? – переспросил Саймон.

– Вы же сами сказали, – с насмешливой улыбкой заметила Дафна, – что намеревались стать моим спасителем. Так спасите хотя бы мою жертву… Что с ним такое, в самом деле?

– Дорогая мисс Даффи, – снисходительным тоном произнес Саймон, наклоняясь к Найджелу. – Мне не хочется вас огорчать, но, по моему, ваша жертва сильно пьяна. Может, вытащить его на улицу?

– Ни в коем случае! Там льет дождь.

– Дорогая мисс Даффи, – повторил Саймон с той же интонацией. – Вы слишком добры. Ведь этот человек оскорбил вас.

– Ничего подобного, сэр. С чего вы взяли? Он просто… просто слишком назойлив. А вообще и мухи не обидит.

– Вы ангел, мисс. Я стыжусь своих жестоких намерений.

Сейчас он говорил почти серьезно. Ведь большинство женщин из тех, кого он знал, устроили бы по меньшей мере истерику в подобной ситуации и уж ни в коем случае не проявили бы и капли жалости к обидчику.

Дафна поднялась с колен, отряхнула зеленый шелк платья и поправила прическу: один длинный локон спадал на плечо, слегка касаясь полуобнаженной груди. Девушка что то объясняла ему, но Саймон, будучи в достаточной степени воспитанным и зная, что даму полагается слушать хотя бы вполуха, не различал сейчас почти ни слова из того, что она говорила о Найджеле, о том, как жалеет его и чувствует свою вину за то, что тот выпил больше, чем следует. Саймон прислушивался не к словам, а к своим ощущениям, а они были таковы: ему ужасно хотелось коснуться губами ее локона и потом продолжить движение от плеча к груди… Он понимал, что с ее чувственных губ срываются какие то слова, но смысла не улавливал, кроме одного: эти губы требуют поцелуя.

Зато она заметила его рассеянность и сказала:

– Сэр, вы не желаете вдуматься в то, о чем я говорю. Я рассказываю об этом несчастном и спрашиваю, что с ним делать. Слышите?

– Конечно.

– Нет, не слышите.

– Не слышу, – признался он.

– Вы смеетесь надо мной? – возмущенно воскликнула она и топнула ножкой.

– Вовсе нет, – произнес он, не сводя с нее глаз.

Ему нравилось в ней все, и ее гнев тоже.

Она пробурчала что то неодобрительное, затем резко заявила:

– Если не хотите помочь, тогда уходите.

Саймон постарался взять себя в руки и ответил:

– Простите. Конечно же, я вам помогу. Только скажите, что нужно сделать.

Она вздохнула.

– Все это время я пыталась втолковать вам, сэр, что Найджел не мог упасть от моей пощечины и тем более так долго лежать. Что же с ним произошло? Может, вызвать врача? Он совсем затих! Боже мой!

Саймон еще раз наклонился к лежащему, слегка подвинул его, повернул голову.

– Да он просто пьян и крепко спит, – заключил он, выпрямляясь.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Даже похрапывает.

– Если это действительно так, сэр, думаю, надо его оставить здесь. Пускай отсыпается… Впрочем, нет, что я говорю! Как нехорошо с моей стороны! Нужно придумать что то другое!

– Вы правы, мисс, и вот что предлагаю: я вызову свой экипаж, и мы отправим бедолагу домой.

– О, как я вам благодарна! Это действительно лучший выход.

– Сейчас я отойду, а вы подождите в библиотеке.

– Зачем?

– Вы же не хотите, чтобы кто нибудь увидел вас над распростертым неподвижным телом?

– Неподвижное тело! – содрогнулась она. – Не нужно так говорить о Найджеле.

– Не беспокойтесь, он вскоре оживет. Итак, ждите меня в библиотеке, а когда вернусь, перенесем его в экипаж.

– Как мы сделаем это, сэр?

– Понятия не имею, – ответил незнакомец с обезоруживающей, почти детской улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание.