Его огорошила внезапная мысль; Джек ведь не стала бы хранить память о нём у самого сердца, если бы пообещала его другому?

– Эбен... – тихо проговорила она. Он разрывался между отчаянным желанием услышать то, что она собиралась сказать, и презренным ужасом выяснить, что он опоздал и она выбрала другого.

– Подожди, – прервал её Эбен. – Когда ты появилась на моей кухне два дня назад, я сказал, что не думал о той двери уже много лет. Это ложь. Я думал о ней каждый день. Все эти годы, каждый день, она оставалась открытой для тебя. Каждую ночь. С той самой ночи, когда ты уехала. Я никогда её не запирал. Никогда не хотел. И всегда мечтал, что ты ею воспользуешься.

В её глазах заблестели слёзы.

– Я хотела вернуться и воспользоваться ею. Но... слишком боялась.

Его обуял страх.

– Меня?

– Того, что ты можешь не захотеть, чтобы я ею воспользовалась.

– Я хотел этого, – поклялся он. – Больше всего на свете.

– Того, что ты сам не захочешь больше ею воспользоваться.

Каким же он был дураком!

– Я воспользовался ею сегодня утром. Только скажи мне, что ещё не поздно...

Позади него раздался громкий и настойчивый стук. Её взгляд метнулся куда то поверх его плеча, Эбен повернулся, чтобы последить за ним, и уставился на огромную дубовую дверь, с вырезанными на ней лозами. На мгновение в фойе повисла тишина, как будто никто из присутствующих не был уверен, как следует поступить в данной ситуации.

– Слуги сегодня отсутствуют, – сообщила тётя Джейн.

– Может быть мы... – начал Лоутон

– Нет, – перебил его Эбен. – Я открою.

Он подошёл к двери, и, предчувствуя ужасное, распахнул её настежь. За ней скрывалось небо, безупречно голубого цвета, порывы холодного ветра и снежная пыль, которые чуть не сбили Эбена с ног, взметнув полы его неуместного одеяния.

На ступеньках, стоял высокий худощавый молодой человек, закутанный в чёрный плащ. Капюшон скрывал его лицо практически полностью, за исключением квадратной, чисто выбритой челюсти. На плече незнакомец держал инструмент с длинной ручкой. Лопату.

Мужчина откинул капюшон, обнажив красивое, дружелюбное лицо и широкую улыбку.

– Утро доброе! – произнёс незнакомец с сильным шотландским акцентом. – Я пришёл вас спасти! – Он взглянул на голые ноги Эбена и добавил: – Лучше впусти меня в дом, парень, пока у тебя не отмёрзла нижняя половина!

Где то позади раздался потрясённый смех Лоутона.

Эбен отступил назад, наблюдая за тем, как мужчина прошествовал в фойе, снял плащ и потряс головой, как большая собака, разметав повсюду снежинки. Он окинул взором собравшихся и представился:

– Фергюс Макбрайд. – Его взгляд остановился на Джек, и тут же смягчился, в нём промелькнуло, что то ужасно напоминающее радость. – Миледи, вы прекрасны, как лёгкий ветерок.

Возможно, в другое время и в другом месте, Эбен мог бы стерпеть присутствие весёлого шотландца. Может быть, даже счёл мальчишку занятным и дружелюбным.

Скорее всего нет, но возможно.

Казалось, Джек расслабилась в лучах его внимания, и это положило конец любому возможному сближению между шотландцем и Эбеном, потому что, чёрт возьми, эта женщина принадлежала Эбену.

Она принадлежала ему с детства. С тех самых пор, когда он впервые обнял её, пока она нашёптывала ему свои мечты... мечты, которые он поклялся воплотить в жизнь. Мечты, которые он всё ещё мог успеть воплотить в реальность.

Если только ему удастся убедить Джек, что он её достоин.

"Я всего лишь хотела, что бы ты выбрал меня", – прошептала она прошлой ночью.