Она прижала зубами нижнюю губу.

Николас присел на кровать рядом с Наташей и обхватил пальцами ее тонкие запястья.

— Скажи мне по правде, что произошло, — попросил он.

Голос у него был твердый, но вполне вежливый и даже приятный для человека с больной головой, растущими подозрениями и не полностью удовлетворенного.

Она опустила глаза.

— Наташа!..

— Ну хорошо. — Княгиня подняла голову и ответила с некоторым вызовом: — Этой ночью я позволила себе некоторые вольности. Кое-что добавила в бренди, потому что хотела, чтобы ты остался. Неужели это так скверно, чтобы устраивать мне допрос?

Черт побери, тут явно было чем поинтересоваться.

— И часто ты поступаешь так с мужчинами?

Наташа не ответила.

Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— Отвечай же!

Она передернула плечами.

— У меня такая привычка. Я нахожу это приятно возбуждающим.

Глядя на ее обиженное лицо, Николас подумал, насколько глупо было с его стороны поддаться искушению. Он редко совершал подобные ошибки, неужели ему изменило чутье?

После единственного разговора с ней на прошлой неделе у Гантеров, где он обратил на нее внимание, Николас понял, что ей недоступны проблемы политики и в ней нет ничего от ее знаменитого дяди Ревника или от ее брата-близнеца князя Сергея.

Тем не менее, повстречав ее прошлым вечером на одном из мюзиклов, он увязался за ней в резиденцию лорда и леди Хауэлл и проник к ней в спальню через балкон — просто от скуки.

Николас отпустил руки Наташи и встал.

— Сегодня мы скажем друг другу «прощай»..

Она проговорила со вздохом:

— У тебя нет сердца, Николас.

— Считай большой удачей для себя, что ты обнаружила это таким образом. — Он предупреждающе выгнул бровь. — Пойми, ты ведь могла убить меня или одного из этих драгоценных корги, лизни собачка несколько раз осадок на дне стаканчика.

По тому, как широко раскрылись глаза молодой вдовы, он мог бы убедиться, что ей ничего подобного и в голову не приходило. При всей своей утонченности она не была слишком умной.

— Не тревожься, — успокоил он ее. — Борису и компании сегодня утром ничто не угрожает. Но мой тебе скромный совет: не подсыпай снотворное в вино мужчинам, которых допускаешь к себе в постель. Это дурной поступок. А в твоем случае и дурная политика.

По опыту он знал, что женщинам не нравится, когда мужчина покидает их спальню, весело насвистывая, и закрыл за собой дверь с привычно грустным выражением на лице. На этот раз грусть не была притворной. Ему и в самом деле стало грустно. Он словно бы понес утрату.

Но едва его сапоги с отворотами ступили на тротуар возле городского дома лорда и леди Хауэлл в Мейфэре, Николас вновь обрел хорошее настроение. День стоял великолепный, и Николас уже знал, какую драгоценную безделушку он должен приобрести, чтобы смягчить уязвленную гордость Наташи, а именно — браслет, которым он любовался вчера в одном дорогом магазине.

Не столь уж великая цена за допущенную глупость.

Несколькими часами позже, основательно облегчив кошелек, Николас направился на встречу с Грапом.

Но то был не его поверенный. Отнюдь нет. Грап являлся главным шпионом в тайном подразделении правительства, именуемом секретными службами.

— Ваши обязательства давно уже просрочены, — объявил Николасу Грап своим тонким, гнусавым голосом.

Галстуки у поверенного всегда были отлично завязаны, пиджаки он носил только от Вестона, и эта модная элегантность отвлекала внимание окружающих от его несоразмерно длинного лица и маленьких глаз.