С одной стороны, в машину он попал, чем привел ее в полную негодность. В кузове сгорели несколько автоматов, и все остальное имущество взвода, которое бойцы накопили за время боевого похода. Но вот убить — он никого не убил.

В кабине в этот момент никого не было. Снаряд разорвался в ней, а ударная волна стремительно вынесла лейтенанта и прапорщика из кузова.

Лейтенанта нашпиговало множеством мельчайших осколков, ни один из которых не принес серьезных повреждений. На удивление, но все застряли еще в коже. Даже удар головой пришелся в мягкую песчаную почву. Поэтому, хотя гул в голове у Мищенко стоял целые сутки, отошел он быстро.

Прапорщику Якубенко повезло значительно меньше. Он сильно ударился головой о твердую глину, и до сих пор не мог прийти в сознание. Бедняга лежал в медицинской палатке, вокруг суетился главный медик батальона — капитан Гаджиев, но сделать он ничего не мог, а только нервничал, и ждал срочно вызванного вертолета.

— Дело плохо, — сказал он без обиняков комбату. — Если им срочно не заняться, то, боюсь, может умереть.

— Займитесь мной, — простонал Олег. — Больно же…

— Тебя тоже отправим, — пообещал комбат. — Сейчас из тебя все равно толку нет. Вернешься в Махач-Юрт, подлечишься, а потом я тебя жду.

— Само собой, — искренне ответил лейтенант. — Только вытащите из меня все осколки, ладно?

— В Махач-Юрте вытащат, — отстраненно пообещал медик. Видно было, что Олег сейчас его совершенно не волновал. Мищенко затих, и попросил хотя бы спирта внутрь для обезболивания.

Комбат даже засмеялся. Но сам сходил к себе в кунг, и ради такого случая принес водку из личных запасов.

После ста грамм, действительно, стало легче.

Однако, с первым вертолетом, Олегу улететь не удалось. Прапорщика забрали, а Мищенко комбат пообещал другой вертолет — через два дня. Якубенко увезли в Грозный, а вот Олегу нужно было в Ханкалу, откуда уже на грузовом автомобиле можно было доехать до Махач-Юрта.

Правда, узнав обо всем этом, медик остался недоволен.

— Вот что, — сказал он Олегу. — Тебе надо срочно в госпиталь — осколки вытаскивать. Я тут этим заниматься не могу, и не имею возможности. Раны твои не опасные, но если их не лечить, то может всякая разная беда случиться. Понимаешь?

— Я понимаю, — напрягся лейтенант. — Только что ты мне все это говоришь? Скажи комбату! Я же не сам вертолетами заведую!

— Э-э-э, не шуми! Не пыли! — Медик обиделся. — Твои болячки — ты думай! Я тебя предупредил.

Несмотря на ссору, Гаджиев снабжал Олега обезболивающим, без которого, прямо скажем, лейтенанту было бы совсем плохо. Немного помогал, отвлекая от боли, и переносной телевизор, стоявший в палатке у медика. Смотреть там, правда, было особенно и нечего, да и трансляция почему-то шла с перерывами, но это было явно лучше, чем совсем ничего.

Промаявшись два дня, Олег дождался-таки своего вертолета, распрощался со штабными, с медиком, его помощниками, взял с собой пачку писем, и со спокойной душой отправился лечиться.

Юра с завистью посмотрел на отрывавшуюся от земли винтокрылую машину. Ему отправка в Махач-Юрт не светила совершенно.

Еще недавно он дышал надеждой на возвращение в город. Нет, это не была внезапно проснувшаяся любовь к населенному пункту, который он терпеть не мог. Еще чего не хватало!

Но при всех его недостатках это была цивилизация! Ну или так можно сказать — некоторые блага цивилизации не были чужды и этому дикому месту.

Самое главное — очень хотелось залечить гнойники.