Вот тут-то и началось… В «черпаки» принимали далеко не всех.

В рядах «духов» остались все участники «гладиаторских» боев. Но и остальным пришлось туговато. «Дембеля» рассматривали каждую кандидатуру в отдельности, и решали, кто и сколько ударов табуреткой по пятой точке должен получить, чтобы перейти хотя бы в разряд «черпаков».

Впрочем, кто хотел остаться «духом», тот мог ничего и не делать… Но «духом» оставаться не хотел никто.

Дошла очередь и до Юры.

Дембеля скептически осмотрели его, и вдруг один сказал:

— Да это же тот, кто жрать любит! Он из строя сзади выбегал! Еще пендель получил… Э-э-э, чувак… Ты практически «дух».

Сердце у Юры ухнуло вниз. Всего-то раз поддался он стадному чувству, и вот — подставился.

— Тебе надо одиннадцать раз получить, — сказал Паша Молчун. — Или оставайся «духом».

Юра кивнул головой. Молчун взял табуретку, Попов нагнулся, и табуретка с силой ударила его в зад. Ощущение было такое, что позвоночник вылетит наружу через рот.

Юра выдержал только пять таких ударов, а потом отскочил, и закружился на месте от боли.

«Дембеля» заржали. Юра так и не понял, засчитали ему переход в «черпаки» или нет.

Зато как обидно было смотреть, как его одноклассник получил всего один щадящий удар, и с обалденно — обрадованным видом отошел в сторону. Попов подумал, что хотя раньше он почти дружил с этим парнем, теперь между ними пролегла пропасть — он никогда не забудет этой глупой, (а может, и не такой уж глупой), радости на его лице.

Прием окончился. «Дембеля» заменили сержантов, и повели «духов» и «черпаков» на занятия. «Духи» бегали, «черпаки» отжимались и подтягивались. Потом они менялись местами, и все начиналось снова.

Потом занимались строевой подготовкой, проходя парадным маршем перед каждым «дембелем» отдельно.

Это было слегка унизительным, но еще не самым страшным. Самое страшное, как чувствовал Юра, будет вечером и ночью в расположении. Увы, он не ошибся.

Сержанты и все прочее руководство испарилось, — до конца сборов оставалась одна ночь, и они, очевидно, собирались напоследок, как следует оторваться в поселке. Водка, самогон, бабы и прочие прелести. А потом возвращение домой — многим к семьям… И все — с женой не очень-то выпьешь, и к шлюхам не сбегаешь.

А чего? «Дембелей» они назначили, пусть оправдывают доверие, и личный состав в руках держат.

Они и держали.

Было еще светло, когда «первичные дембеля» начали воспроизводить «вторичных». Сами выбирали, кого считали нужным, и «производили». Процедура была простой: один из «первичных» называл фамилию, окосевший от восторга товарищ должен был выйти из строя, встать на табуретку, и громко назвать свои фамилию, имя и отчество. Очень громко — потому что, по правилам, «черпаки» должны были называть «дембелей» только по имени — отчеству. Приказ «дембеля» — закон для «черпака», а «дух» — это даже и не человек.

Тут и началось. Вылетел какой-то окосевший от счастья и наглости «дембель» — казах, позыркал своими узкими глазами по строю, и остановился на Юре.

— Ты! — заорал он, указав на него грязным пальцем. — Ты! Быстро! Принеси мне… (Он забыл, или не мог сообразить, чего хочет). Принеси мне сигареты! Они лежат на моей кровати, под подушкой. Быстро!!!

Неведомая сила подхватила Юру Попова, и бросила выполнять приказ этого тупого, узкоглазого ублюдка, вся сила которого в этот момент был только в том, что он оказался, непонятно по какому праву, частью единой силы, против которой Юра пойти не посмел.