Отношения Алексеева и Николая II в начале их совместной работы были доверительными и теплыми. Сам Михаил Васильевич отзывался о Верховном так: «С Государем спокойнее. Его Величество дает указания, столь соответствующие боевым стратегическим задачам, что разрабатываешь эти директивы с полным убеждением в их целесообразности. Он прекрасно знает фронт и обладает редкой памятью. С ним мы спелись. А когда уезжает Царь, не с кем и посоветоваться».

В свою очередь и Николай II, вполне трезво воспринимавший свои возможности в качестве полководца, оценил деловые и человеческие качества нового подчиненного чрезвычайно быстро — уже 27 августа 1915 года, через четыре дня после вступления в должность, он писал жене: «Не могу тебе передать, до чего я доволен генералом Алексеевым. Какой он добросовестный, умный и скромный человек, и какой работник!» Со временем чувство симпатии императора к Алексееву крепло. Так, 10 марта 1916 года в письме жене он отмечал, что «работа по утрам с Алексеевым занимает у меня все время до завтра, но теперь она стала захватывающе интересной». А флигель-адъютант императора полковник А.А. Мордвинов был убежден, что «Его Величество относился к генералу Алексееву с большей симпатией и любовью, чем к другим».

О почестях, которые оказывались Алексееву при выходе к царскому столу, уже говорилось выше. А на Рождество 1915 года Николай II присвоил Алексееву придворное звание генерал-адъютанта Свиты Его Императорского Величества. Но Михаил Васильевич тогда с трудом уговорил императора… не делать этого. Николай II уступил его настойчивой просьбе, хотя и заметил: «Я все же буду считать вас своим генерал-адъютантом». И на Пасху 1916 года сам принес Алексееву генерал-адъютантские погоны и аксельбанты и в этот раз настоял, чтобы генерал принял их. Когда знакомые поздравили Алексеева, тот отозвался:

— Стоит ли поздравлять? Разве мне это надо? Помог бы Господь нам, — этого нам надо желать!

Однако мало кто обращал внимание на интересный факт — присвоение генерал-адъютантства стало единственной наградой, которую М.В. Алексеев получил на посту начальника штаба Верховного. Свой последний орден в Первой мировой — Белого орла — он заслужил в январе 1915 года (причем казенные знаки ордена ему так и не прислали). И после этого — ничего!.. А ведь были вполне полагавшиеся по статусу генералу от инфантерии ордена Святого Владимира 1-й степени, Святого Александра Невского и Святого Андрея Первозванного, были алмазные знаки к уже имевшимся у Алексеева наградам, не говоря уже о полководческих орденах Святого Георгия 3-й и 2-й степеней. И награждали ими куда менее значимых, чем Алексеев, личностей. Например, Н.В. Рузский, заслуживший нелестную славу «малодушнейшего из генералов», к примеру, в один день 23 августа 1914 года получил сразу два «Георгия» — 4-й и 3-й степеней. А вот Алексееву ни за спасение восьми армий в Польше, ни за стабилизацию фронта осенью 1915-го, ни за разработку наступательных операций 1916 года не досталось вообще ничего.

Впрочем, сам Михаил Васильевич, по-видимому, не придавал этому никакого значения. Об этом писал Г.И. Шавельский: «Человека, понимавшего Михаила Васильевича, гораздо более удивило бы, если бы последний стал жаловаться, что его забыли, его обошли, чем то спокойствие, которое он сохранял, когда другие, благодаря его трудам и талантам, возвышались, а он сам оставался в тени. Мне и в голову никогда не приходило, что Алексеев может обидеться из-за неполучения награды или может работать ради награды». Впрочем, иного мнения придерживался генерал В.Е. Борисов, отмечавший, что Николай II «не сумел с достаточной силой привязать к себе Михаила Васильевича и мало оказывал ему особенного внимания, недостаточно выделяя его, якобы, из других».

Конечно, было бы неверно утверждать, что Алексееву на должности начальника штаба Ставки не были присущи определенные недостатки, которые зачастую весьма ощутимо влияли на общую структуру управления действующей армией.