Оглсби рассвирепел.

– Оставьте нас в покое. Уходите и пишите всякую чушь о чем-нибудь другом. Если Хэббл станет нести вам всякий вздор, я предупреждаю его – он потеряет работу. Я не уверен, не потеряет ли он ее и так.

Кинни засмеялся.

– Его теперь ни на грош не волнует, потеряет он работу или не потеряет. – При этих словах пытался сказать что-то сам герой, но Кинни заставил его замолчать. – Я в состоянии сделать так, что даже если вы захотите, чтобы он работал у вас, он работать не будет. Да, я могу сделать так и – черт побери! – сделаю. Чантон, идите и вызовите по телефону Шаклворса. Расскажите ему, что здесь произошло и мое предложение о «гвоздевой статье», и скажите ему, что я буду говорить с ним через полчаса или около этого.

– Хорошо, мистер Кинни. – И Чантон торопливо ушел.

– Так вот, я занят, – сказал Оглсби. – И это предприятие считается частным достоянием…

– Да, но ваше предприятие, и вы сами, и еще многое другое скоро станут достоянием общественности, – отпарировал Кинни.

– Одну минутку, Оглсби, – заговорил пухлый джентльмен. – Я хорошо понимаю ваши чувства, но мы просто не можем позволить себе поступать так, как вы хотите. Моя фамилия Мерсон, – представился он, обращаясь к Кинни. – Я один из директоров АКП. Мне хорошо известно ваше имя, мистер Кинни, я часто читаю ваши статьи, и, уверяю вас, мы окажем вам необходимую помощь. Вы должны согласиться, что мистер Оглсби взвинчен до предела. Он несет ответственность. Я думаю, что мы с вами поймем друг друга. Я покажу вам всё, что вы хотите увидеть, и расскажу, что вы хотите знать.

– Спасибо. Это – самое разумное. Такой случай может послужить отличной рекламой для вашей фирмы в хорошем смысле и в равной мере отличной рекламой в плохом смысле.

– Несомненно. Я отдаю должное вашему замечанию, мистер Кинни. Понимаете, мы – одно из молодых английских объединений, которое производит новую продукцию, особенно каолин – продукт исключительно важный для английской промышленности. Очевидно, вы хотите, чтобы я показал вам, что произошло, и дал некоторые пояснения.

– Именно это, – с готовностью воскликнул Кинни. Он повернулся к Хэбблу: – Оставайтесь здесь, пока я не вернусь. И не забивайте себе голову всякими мыслями о потере работы. Будущее вам обеспечено. Об этом позабочусь я.

Через полчаса Кинни говорил с Шаклворсом по телефону:

– …Да, моя мысль – сделать для газеты из него фигуру… Да, именно это… О, польза во всех отношениях… Да, нечто такое… И политическая сторона… И, конечно, реклама… Нет, я полагаю, долго мы не сможем его использовать, но какая разница?.. Да, как только новость остынет, мы с ним расстанемся… Почему? Подумайте, сколько он даст хотя бы рекламе… Мы создадим ему капитал… Вы сами убедитесь, что скажет шеф. Я уверен – идея ему понравится. Так или иначе, завтра я привезу Хэббла… О, он производит впечатление скромного и покладистого парня… Нет, нет, всё в порядке… Что? В отдел информации? Хорошо. Спокойной ночи. Это отдел информации? Это ты, Том?.. Можешь? Хорошо… Да, через всю полосу… Готов? Давай – «Герой-чудотворец».

Следующим утром в одиннадцать часов Чарли уже сидел в купе вагона первого класса лондонского экспресса напротив мистера Кинни. Он чувствовал себя не в своей тарелке. На нем был его лучший костюм, лучшие сорочка и галстук, лучшие ботинки – всё это придавало ему щеголеватый вид.