— Эт предупреждение, да! — повторил человек с молотком, угрожающе махнув означенным предметом в сторону сухопарого и сурового слуги.
— Я так не думаю, — ответил Агнью, изучая новое дверное украшение. — Скорее я склонен посчитать это издевательством над бедным глупым животным и актом вандализма по отношению к частной собственности. Знаете ли вы, сколько времени понадобится, чтобы убрать следы от гвоздей с обработанной древесины дуба такого качества?
Последовала пауза. Один из мужчин, который, так сложилось, когда не участвовал в акциях по распятию кошачьих, работал столяром, услужливо ответил, пока остальные на него не зашикали:
— Около семи рабочих дней, это если раствор хороший и руки умелые…
— Мистер, мы, это, в курсе, чей это дом и чего его хозяин наделал, — сказал молотконосец, сжав зубы. Те были настолько же белыми и ровными, насколько серебряные монеты, побывавшие в огне, а потому слова не встречали никаких затруднений, вырываясь сквозь них наружу.
Агнью терпеливо сложил руки на груди.
— Так просветите и меня, пожалуйста, — сказал он, — прежде чем я буду вынужден взять большую дубину, одолжить ее моему другу и не думать о последствиях.
Держа молоток под рукой, глава трио сделал шаг вперед:
— Я — братуха Боб. А это вот братуха Томас и братуха Колм. — Братуха Боб указал на каждого любимым инструментом.
— Утро доброе, — откликнулся братуха Томас (по совместительству столяр).
— Мм, — кивнул не столь радостно братуха Колм.
— Вы что, монахи? — спросил Агнью.
— Чего?
— Чернецы? Члены какого-то ордена? Или вы… действительно братья?
Мелкий рыжий Боб осмотрел долговязого лысеющего Томаса и пухлого седого Колма. Они обменялись лихорадочными испуганными взглядами.
— Ну, я так и сказал, мы — они самые… — начал Боб.
— То есть вы — дети одних родителей? — осведомился Агнью.
— Нет, мистер. Нет, мы не дети. Мой отец — старина Ловкий Джордж, а Боб — сын… — пустился в объяснения Томас.
Братуха Боб сказал ему заткнуться.
— Тогда на каком основании вы называете друг друга братухами? — спросил Агнью.
— Мы, — резко ответил Боб, — братухи, в смысле, по общине, давшие клятву, преданные служители тайного союза, объединенные хармоническнми отношениями братства настоящих мужчин.
Агнью кивнул:
— А, так вы состоите в тайном обществе.
Трио нервно взглянуло на него.
— А вы никому не скажете? — спросил братуха Томас.
— Так в каком? — вздохнул слуга.
— Мы непосвященным ничего такого не говорим, да! Да шоб вас оспа покарала за дерзость! Да я лучше подохну, кровью истеку, но не стану болтать о тайных знаниях нашего братства.
— Вы из Жилищного комитета, так? — с грустью спросил Агнью.
Братухи неуклюже стали переминаться с нот на ногу.
— Так, я спрашиваю?
— Да, — пропищал братуха Боб.
— Вы скоро сведете меня в могилу своими планами, записками и встречами. Если дело не в состоянии брусчатки, так в обеспечении должного освещения улицы, а если и с ним все в порядке, то тогда ожидай толпу с факелами с требованием подписать петицию о починке водосточных канав. Что на этот раз? Количество прибитых к стене кошек не удовлетворяет законным требованиям?
Братуха Боб выпрямился и поправил свой воротник размером с доброе колесо. |