— Нас почтил визитом сам Таундес Быстрорукий, — сказал Акимэль, рассматривая собеседника с новым интересом. — Был воином, прославленным полководцем. Но после удара булавой по голове ослеп, чуток сошел с ума и обрел вещий дар. Вот уже больше десяти лет бродит по северным землям, редко когда проводит сутки на одном месте, вообще нечасто бывает под крышей. Но зато тому дому, в котором он остановился на ночлег, боги даруют счастье и изобилие… Да, не зря я заметил в тебе что-то необычное.

Егор попытался изобразить улыбку, но вышла жалкая гримаса: на него пялились со всех сторон, глядели с удивлением, любопытством, а слуги Пожирателя — с откровенной ненавистью.

Да, теперь они точно не дадут ему уйти просто так…

— Уф, с этими пророками каши не сваришь, — пожаловался Аладдин. — Мало того, что у меня до сих пор в башке звенит от его ора, так еще и сохранить инкогнито не вышло, и все такое. Скоро последний бонд в окрестностях будет знать, кто ты такой, и слухи поползут… Хотя, может быть, это и неплохо? Вдруг этот эльф все же решит стать твоим спутником? Попробуй его уговорить!

— Э… хм, ну… ты мне не поможешь? — выдавил Егор.

Усевшийся на край стола советчик возвел глаза к потолку и схватился за голову, показывая, как он оценивает такое «красноречие».

— Ускользнуть от этих парней? — эльф кивнул в сторону слуг Пожирателя.

— Да, от них.

— Не хочется мне в это ввязываться, — Акимэль заглянул в кувшин и поморщился, обнаружив, что тот пуст. — Ваши геройские дела не для простых людей, эльфов или гоблинов. Любой, пошедший за одним из таких, как ты, почти гарантированно попадает в песни и легенды, но лишается шанса прожить спокойную, нормальную жизнь. Свою жизнь я, правда, не назову ни спокойной, ни нормальной, но она меня устраивает и менять ее я не хочу.

— А как же этот, Три Пальца? Он же — зло! — воскликнул Егор.

— А ты, значит, добро? — Акимэль усмехнулся. — Не все так просто, друг. Такие, как он, нужны не меньше таких, как ты, и без одного не было бы другого. Ладно, так и быть. Я выведу тебя, помогу стряхнуть погоню, но на этом, клянусь Серебряным Оком, наши пути разойдутся.

— С паршивого эльфа хоть уха клок, — прокомментировал Аладдин.

— Удрать попробуем до рассвета, — сказал Акимэль. — Я сам тебя найду, а теперь отправляйся спать…

Помимо трапезного зала и кухни на первом этаже корчмы размещались две большие спальни, каждая на пятнадцать человек. Тут не имелось кроватей, только лавки, достаточно широкие, чтобы с них не упасть, но при этом без всякого намека на подушки или одеяла.

— Вот тут твое место, — сказал провожавший Егора хозяин, указывая на лавку, что находилась у самого окна.

Все прочие были заняты, на них храпели, сопели и причмокивали мужики, не так давно поглощавшие свинину и пиво в общем зале. Царивший тут запах намекал на проблемы с пищеварением, расставленные там и сям сапоги с повешенными на них портянками воздух тоже не озонировали.

— А как… — начал Егор, собравшийся возмутиться насчет подобных условий, но хозяин не стал его слушать, просто развернулся и ушел.

Естественно, что он утащил с собой и свечу, и в помещении стало темно. Через окно, затянутое бычьим пузырем, протиснулся слабый лунный свет.

— А вот так, — довольно сердито заявил Аладдин. — Давай ложись и закрывай глаза, будем работать.

— Ну, ты ваще! Я спать хочу!

— Не геройское это дело — спать! — невидимый во мраке советчик, находившийся сейчас где-то за спиной Егора, хихикнул.