– А еще где‑нибудь еженедельники издаются?

– Очень немного. Их печатают всего несколько тысяч экземпляров – для весьма ограниченного круга читателей.

Иенсен кивнул.

– Но издательство представляет собой, разумеется, лишь одну из ветвей концерна.

– А что еще в него входит?

– По моему ведомству речь идет о ряде типографий, печатающих главным образом газеты.

– Сколько именно?

– Чего, типографий? Тридцать шесть.

– А сколько газет они выпускают?

– Около ста… Одну минуточку… – Секретарь порылся в бумагах. – Сто две – на сегодняшний день. Ибо газетное дело на редкость непостоянно. Одни газеты закрываются, вместо них возникают другие.

– Почему?

– Чтобы лучше отвечать новым запросам и улавливать дух времени.

Иенсен кивнул.

– Общий тираж газет за истекший год…

– Какой же?

– У меня есть только сводные цифры, для всей страны. Девять миллионов двести шестьдесят пять тысяч триста двенадцать экземпляров ежедневно. Но это и есть примерно та цифра, которая вас интересует. Выходит, правда, несколько газет, не зависящих от концерна. Но они испытывают затруднения с подписчиками, и тиражи у них ничтожные. Если вы сократите приведенные мной цифры тысяч на пять, вы получите искомый результат.

Иенсен записал на ту же карточку: “9 260 000”. И спросил:

– А кто занимается вопросами подписки?

– Демократическое объединение издателей.

– Там представлены все газеты?

– Да, за исключением тех, чьи тиражи не превышают пяти тысяч экземпляров.

– Почему?

– Более низкие тиражи нерентабельны. Практически концерн незамедлительно закрывает те газеты, чей тираж упал ниже приведенной цифры.

Иенсен сунул карточку в карман.

– Другими словами, концерн контролирует все газеты, выходящие в стране?

– Если угодно. Но я считаю своим долгом подчеркнуть, что это в высшей степени разносторонние издания, заслуживающие всяческой похвалы. И прежде всего заслуживают похвалы наши еженедельники, доказавшие, что они способны без лишнего шума и суеты удовлетворять все законные вкусы и предпочтения наших читателей. Ибо раньше пресса зачастую возбуждала и тревожила читательские круги. Теперь совсем другое дело. Теперь оформление и содержание служат одной цели – нести нашим читателям пользу и… и… секретарь бросил взгляд в папку и перевернул страницу… – и радость. Они принимают в расчет семью, они хотят быть доступными для всех и не порождать при этом агрессивности, недовольства или беспокойства. Они удовлетворяют также естественную потребность человека наших дней уйти от действительности. Короче говоря, они служат созданию единого общества.

– Ясно.

– До того как проблема единого общества была решена, издание газет носило раздробленный характер. Политические партии и профсоюзы издавали свои газеты. Но по мере того как эти газеты сталкивались с экономическими трудностями, концерн либо закрывал, либо присоединял их. И многие сумели выжить именно благодаря…

– Чему же?

– Именно благодаря тем принципам, которые я только что перечислил. Благодаря способности подарить своим читателям душевное спокойствие и уверенность. Благодаря способности быть простыми и общедоступными, способности угадать вкусы современного человека, способности постичь его умственные потребности.

Иенсен кивнул.

– Я не нахожу ни малейшего преувеличения в утверждении, что единая пресса больше, чем все иные средства, содействовала консолидации общества, уничтожению пропастей, отделяющих одну политическую партию от другой, монархию от республики, так называемый правящий класс от…

Он умолк, посмотрел в окно и продолжал:

– И не нахожу ни малейшего преувеличения в утверждении, что заслуга принадлежит главным образом руководителям концерна.