|
Потом с не меньшим тщанием заполнил такими звездочками целую строку. Ниже последовала строка шестиконечных звезд, маленьких, одинакового размера. Доведя свой труд до конца, он подвел итог. В общей сложности он нарисовал одну тысячу двести сорок две звезды, из них шестьсот тридцать три пятиконечных и шестьсот девять шестиконечных. Изжога начала донимать Иенсена, к ней присоединились желудочные спазмы. Он развел щепотку соды и залпом выпил ее. Со двора доносились вопли и прочие шумы, там явно разыгрывалась баталия, но Иенсен даже не подумал выглянуть в окно.
Телефон зазвонил через четыре часа двадцать пять минут. – Все ясно, – сказал следователь, – Конечно, он тут ни при чем, но пока я это из него выудил, столько пришлось попотеть… – А протокол допроса? – Уже подписан. – Мотивы? – Скорей всего деньги… Но в этом он до сих пор не сознался. – Отпустите его. – Передать дело в суд? – Нет. – Выжать из него, кто давал ему деньги? – Нет. – Теперь это будет нетрудно сделать. – Нет, – повторил Иенсен. – не надо. Иенсен положил трубку, разорвал испещренную звездами карточку и бросил обрывки в корзину для бумаг. Потом извлек список с девятью именами, перевернул страничку блокнота и написал: “№ 2. 42 года. Репортер. Разведенный. Ушел по собственному желанию”. Потом Иенсен поехал домой и сразу лег, даже не поужинав. Устал он страшно, и, хоть изжога отпустила, он все равно еще долго ворочался, прежде чем заснуть. Итак, прошел пятый день, и прошел зря, без малейшей пользы.
17
– Это был не он, – сказал комиссар Иенсен начальнику полиции. – То есть как не он? В чем дело? Ведь он же сам говорил… – Он все выдумал. – И признался? – Да, только не сразу. – Итак, вы утверждаете, что этот человек сознался в преступлении, которого не совершил? Вы уверены, что не ошиблись? – Да. – Вам известно, почему он так поступил? – Нет. – Не кажется ли вам, что в этом случае необходимо установить причину? – Нет надобности. – Может, оно и к лучшему… – Казалось, начальник полиции обращается к себе самому. – Иенсен! – Слушаю. – Положение у вас незавидное. Ведь требование найти преступника остается в силе, насколько мне известно. А в запасе всего два дня. Успеете? – Не знаю. – Если вам не удастся решить эту задачу до понедельника, я не ручаюсь за последствия. Мне даже самому трудно их представить. Стоит ли напоминать вам об этом? – Нет. – Ваша неудача может обернуться неудачей и для меня. – Понимаю. – После столь непредвиденного оборота важнее, чем когда бы то ни было, вести дальнейшее следствие в условиях строжайшей секретности. – Понимаю. – Я полагаюсь на вас. Желаю удачи. Начальник позвонил почти в то же время, что и вчера, но на сей раз Иенсен уже был готов выйти из дому. За всю ночь он проспал от силы два часа, но тем не менее чувствовал себя бодрым и даже отдохнувшим. Вот только вода с медом не утолила его голод, под ложечкой сосало, и чем дальше – тем сильней. – Пора съесть хоть какую‑нибудь настоящую стряпню. Завтра или самое позднее – послезавтра. Это Иенсен сказал самому себе, когда спускался вниз по лестнице. Вообще же он не имел такой привычки – разговаривать с самим собой. Редкий ночной дождик съел снег. |
