– В вашей практике бывали подобные случаи?

Иенсен ненадолго задумался.

– Это случай особого рода, но опыт учит нас, что угрозы, содержащиеся в анонимных письмах, более чем в восьмидесяти случаях из ста оказываются справедливыми… или по крайней мере основаны на фактах.

– Это доказано статистикой?

– Да.

– Вы знаете, во сколько нам обойдется эвакуация?

– Да.

– Наше предприятие более тридцати лет борется с экономическими затруднениями. Убытки растут из года в год. К сожалению, это доказано статистикой. Лишь благодаря большим жертвам личного порядка мы можем продолжать нашу деятельность.

Голос его приобрел другую окраску: стал горестным и сокрушенным.

Иенсен не отвечал. Тринадцать часов тридцать четыре минуты.

– Наша деятельность носит чисто идеалистический характер. Мы не бизнесмены. Мы издатели‑книжники.

– Книжники?

– Свои журналы мы приравниваем к книгам, ибо они отвечают тем потребностям, которые никогда не смогли бы удовлетворить книги, издававшиеся в прошлом.

Он глянул в окно и бормотнул:

– Ах, как красиво! Сегодня я шел парком и видел, что там уже распустились первые цветы. Фиалки и подснежники. Вы любите природу?

– Да как вам сказать…

– Все люди должны любить природу. Ибо от этого жизнь становится богаче. Еще богаче.

И снова, повернувшись к Иенсену:

– Вы понимаете, чего вы от нас требуете? Расходы огромные. Положение у нас тяжелое, даже в частной жизни. Вот у меня дома после того, как последний раз подбили бухгалтерские итоги, в ходу лишь большие коробки спичек. Я говорю об этом для примера.

– Большие коробки?

– Да, из соображений экономии. Приходится экономить решительно на всем. Большие коробки гораздо дешевле. Это здоровая экономия.

Издатель к этому времени уже сидел на столе, поставив ноги на подлокотник кресла. Он глядел на своего кузена.

– Если бомбу и впрямь подложили, тоже может получиться здоровая экономия. Домик становится тесноват.

Шеф глянул на него с горечью.

– Ну, страховка‑то покроет убытки, – сказал издатель.

– А кто покроет убытки страхового общества?

– Банки.

– А убытки банков?

Издатель промолчал, и шеф вторично перенес свое внимание на Иенсена.

– Я понимаю, что вы по долгу службы обязаны молчать.

– Разумеется.

– Начальник полиции вас рекомендовал. Надеюсь, он знал, что делает.

Иенсен не нашелся что ответить.

– Кстати, внутри здания нет полицейских в форме?

– Нет.

Издатель снял ноги с кресла и скрестил их под собой, как делают портные.

Иенсен покосился на часы. Тринадцать часов тридцать шесть минут.

– А если бомба есть в самом деле, – сказал издатель, – шесть тысяч человек… скажите‑ка, господин Иенсен, какой процент составят потери?

– Потери?

– Ну да, потери в людях?

– Это нельзя предсказать заранее.

Издатель пробормотал, как бы ни к кому не обращаясь:

– Найдутся такие, которые скажут, что мы нарочно дали им взлететь на воздух. Это вопрос престижа. – И обращаясь к кузену: – А о потере престижа ты подумал?

Шеф устремил затуманенную синеву глаз на город, белый, чистый, кубистский. Самолет вычерчивал геометрические фигуры на ясном весеннем небе.

– Эвакуировать, – сквозь приоткрытый уголок рта проронил он.

Иенсен заметил время: 13.38.

Рука издателя легла на внутренний телефон. Рот приблизился к микрофону. Голос был четким и решительным:

– Учебная пожарная тревога.