– Когда вы ушли оттуда?

– Примерно в конце октября прошлого года.

– Вы там долго работали?

– Сравнительно. Точнее говоря, пятнадцать лет и четыре месяца.

– А почему ушли?

– Давайте пользоваться другой формулировкой: я изъявил желание оставить службу. Я оставил издательство по собственному желанию и предупредил об уходе обычным порядком.

Он держался выжидательно, голос у него был негромкий и приятного тембра.

– Не хотите ли чего‑нибудь? Чаю, к примеру.

Иенсен отрицательно качнул головой.

– А где вы работаете сейчас?

– Я материально обеспечен, следовательно, мне незачем работать ради средств к существованию.

– Чем же вы занимаетесь?

– Читаю почти все время.

Иенсен оглядел комнату. Порядок в ней был поразительный. При великом множестве книг, газет, бумаг все казалось организованным и продуманным до удивления.

– Когда вы уходили оттуда, вам вручили своего рода диплом, или, точнее сказать, прощальный адрес?

– Вручили.

– Он у вас?

– Должно быть. Хотите посмотреть?

Иенсен не ответил. С минуту, а то и больше он сидел неподвижно, не поднимая глаз, потом вдруг спросил:

– Вы признаете, что отправили руководителям концерна анонимное письмо угрожающего содержания?

– Это когда же?

– Примерно в это время, неделю тому назад.

Хозяин поддернул брюки на коленях и скрестил ноги. Он оперся левой рукой о подлокотник и медленно провел указательным пальцем по нижней губе.

– Нет, – спокойно ответил он. – Не признаю.

Иенсен открыл было рот, хотел что‑то сказать, но, как видно, раздумал. И поглядел на свои часы. Девятнадцать часов одиннадцать минут.

– Надо полагать, я не первый, с кем вы беседуете на эту тему. Сколько человек вы уже… уже допросили? – Хозяин вдруг оживился.

– С десяток, – ответил Иенсен.

– Все – сотрудники издательства?

– Да.

– Воображаю, сколько вы наслушались анекдотов и всяких пикантных историй. Поделитесь. Полупризнания, старые счеты, намеки. Фальсификация истории.

Иенсен молчал.

– Там вечно творится что‑нибудь эдакое, сколько я мог понять. Хотя то же самое, наверно, происходит повсюду, – добавил он задумчиво.

– Какие обязанности лежали на вас, когда вы работали в концерне? спросил Иенсен.

– Я ведал вопросами культуры. Все время выполнял одни и те же обязанности, говоря вашими словами.

– Вы имели возможность ознакомиться с общей структурой и деятельностью издательства?

– Вообще да, до некоторой степени. Или вы подразумеваете что‑либо конкретное?

– Вы когда‑нибудь слышали о так называемом тридцать первом отделе?

– Да.

– Вы знаете, чем он занимается?

– Еще бы мне не знать. Я проработал там пятнадцать лет и четыре месяца.

Помолчав с минуту, Иенсен как бы невзначай спросил:

– Вы признаете, что отправили руководителям концерна анонимное письмо угрожающего содержания?

Хозяин пропустил этот вопрос мимо ушей.

– Тридцать первый, или, как его еще называют, особый отдел, является самым важным отделом концерна.

– Я уже наслышан об этом. Чем занимается тридцать первый?

– Ничем, – ответил хозяин. – Ничем он не занимается.

– Объясните.

Хозяин поднялся с места и мгновенно взял со стола лист бумаги и шариковую ручку, не нарушив при этом безупречного порядка. Затем он снова сел, положил бумагу так, чтобы ее край совпал с линией узора на скатерти, а ручку положил сверху, параллельно верхнему краю листа.