– Что это? Ты плачешь? – воскликнул Фегор.

– Нет, ты ошибаешься, – твердо ответила Фульвия, нечеловеческим усилием воли подавив готовые вырваться наружу рыдания. – Тогда я буду твоей…

Фегор поднялся с места.

– Отлично! – сказал он. – Я согласен. Если Хирам, как ты говоришь, заплатит мне щедро, то можно предать и Гермона.

Лицо Фульвии исказила гримаса отвращения.

– Н-негодяй! – пробормотала она сквозь зубы, – Надеюсь, новое твое предательство будет и последним. Она круто повернулась и вышла на улицу. Первое слово, которое достигло ушей Фульвии и которое на все лады повторялось возбужденными более обыкновенного кучами прохожих, толпившихся там и здесь, было:

– Война!

В самом деле, за предыдущую ночь произошли события, которые обрушились на Карфаген подобно удару грома и привели его население в панический ужас. Дело в том, что карфагенское войско было разбито нумидийцами; пятьдесят тысяч отобранных человек, составлявших цвет наемных войск Карфагена, в сражении под Ороскопом понесли тяжелое поражение от войск старого коварного царя Нумидии. И как бы в довершение несчастья, в тот же самый день, когда гибли воины Карфагена, Рим объявил республике войну.

Когда Фульвия вернулась к себе домой и поднялась на второй этаж, она застала там Талу и его соратников, которые собрались вокруг Хирама. До них тоже уже дошло известие об ужасном поражении карфагенских войск, и ветераны страстно обсуждали важные известия. Увидев девушку, они смолкли и устремили на нее вопросительные взоры.

– Я видела его! – сказала этруска, подходя к Хираму, который при ее появлении, казалось, побледнел.

– Ты видела Фегора? А Офир? Что с нею?

– Жива и невредима.

– Жива? Офир жива! – радостно воскликнул воин. На его бледных щеках показался румянец, глаза заблестели.

– Моя Офир жива! – твердил он, улыбаясь. – Ты, Фульвия, возвращаешь мне жизнь…

– Да. Офир здесь! – упавшим голосом говорила этруска. – Фегор сказал мне это. Но где она, я еще не знаю.

– И у тебя хватило мужества пойти на свидание с этим человеком? – невольно удивился Хирам. – А если бы он тебя убил?

Фульвия пожала плечами.

– Что за беда? -промолвила она глухо. – Одной рабыней было ^бы меньше…

– Зачем говоришь ты так? – с упреком в голосе произнес Хирам. – Разве ты не чувствуешь себя равной с нами? Садись вот сюда и все рассказывай.

Повинуясь/приглашению, девушка устало опустилась на скамью рядом с воином и пересказала по порядку все, о чем она говорила со шпионом.

– Продажная тварь! – пробормотал Хирам, услышав об отношении Фегора к делу.

– Это же тебе на руку! – продолжала Фульвия. – Да, он продажен. Да, он служит тому, кто ему платит. Но если ты ему заплатишь хорошо, он будет служить тебе.

– Я рад отдать половину моего состояния, – воскликнул Хирам, – лишь бы спасти Офир.

– А я со своей стороны обещаю этому проклятому шпиону добрый удар мечом, – проворчал Сидон. – И об этом я позабочусь лично.

– Да, но нам надо поторопиться! – вмешался Тала. – Ведь римляне не будут дремать. Вот-вот их быстроходные корабли покажутся перед Карфагеном. Нам надо все закончить раньше этого, потому что, когда римляне будут тут, будет поздно что-нибудь делать. Разве гордый Карфаген защищен, как бы следовало? Разве республика позаботилась о том, чтобы обеспечить свою безопасность? Она будет не в состоянии долго противостоять римлянам.