– Уф! – вздохнул Фегор. – Клянусь богами, я и не подозревал, что ты можешь быть таким выгодным клиентом и награждаешь за маленькие услуги по-царски. Знай я это, давно бы перешел на службу к тебе. Чтобы заработать талант, я должен был до сих пор работать не меньше четырех-пяти лет. За талант я предам кого угодно, сделаю все, что тебе понадобится.

– Значит, ты действительно поможешь похитить Офир?

– Да, разумеется! Берусь возвратить ее тебе, но, конечно, при условии, что твои друзья помогут мне. Дело не такое простое и легкое. Без борьбы его не обделаешь. Тсоур боится нападения. Он принимает серьезные меры для того, чтобы не допустить похищения Офир.

– Хорошо! – подумав, ответил Хирам. – Если ты говоришь серьезно, то все мои воины в твоем распоряжении. Когда же ты думаешь приняться за дело?

– Хорошо мгновенно раздавить сандалией скорпиона, когда тот ползет! – ответил Фегор. – Но такие предприятия, как наше, можно только испортить излишней торопливостью. Ни сегодня, ни завтра. Покуда тут царит еще сравнительный порядок, было бы, по меньшей мере, глупо делать что-нибудь. Но ты, наверное, уже слышал о грозе, идущей на Карфаген.

Хирам кивнул.

– Ну вот. Боги, какая сумятица вскоре поднимется тут, в гордом Карфагене! – как будто со злорадством хихикнул Фегор. – А какая паника! А сколько бестолковщины! А сколько неосторожных глупостей и промахов наделают люди, которые считают себя умными! Держу пари, что не только гордый Гермон или нежно влюбленный в твою невесту Тсоур, но и мудрейший Совет Ста Четырех – все потеряют голову, станут беспомощными, как дети. Разумеется, тогда ослабят надзор, займутся другим. Тогда мы и будем орудовать.

– Но верно ли то, что Рим собирается начать войну с Карфагеном? Может быть, это только пустая угроза? – спросил Хирам.

– О, начать войну? – воскликнул Фегор. – Но республика сама уже, словно баран, отдалась в руки римлян! Этой ночью вернулись из Рима послы. Они ездили туда жаловаться на постоянные притеснения, которые чинит Карфагену Массинисса. В Риме их прижали, римляне обвинили во всем Карфаген, римляне потребовали исполнения унизительных условий. И Карфаген отдался на милость римского сената, приняв все его требования.

– Без сопротивления? Без борьбы? – вскочил, сжимая кулаки, Хирам.

– А кто стал бы сопротивляться? – спокойно ответил Фегор. – У нас нет больше армии.

– Но зато у нас есть могущественный флот, который еще может оспаривать у римлян победу…

– Наш флот безоружен.

– Как безоружен? Что ты говоришь?

– Да, Совет Ста Четырех взял на себя обязательство выдать римлянам все оружие, какое только имеется у нас в наличности. Завтра двести тысяч кирас, все мечи, щиты и даже тяжелые боевые орудия, катапульты, будут погружены на корабли и отправлены в Рим. А потом война все равно вспыхнет, в этом нечего сомневаться, и Карфаген уже не выйдет из нее победителем. Римляне слишком хорошо умеют обделывать свои дела.

– Но мы будем бороться! – с дикой силой воскликнул Хирам. – Мой меч еще послужит моему отечеству, пусть даже из-за этого я потеряю любимую женщину.

Фегор повернулся к дверям.

– У меня много дел! – сказал он равнодушно. – До свидания. Я ухожу. Ты же, Хирам, довольствуйся покуда теми сведениями, которые получил: голубка твоя жива, находится здесь, по крайней мере ей не грозит никакая опасность. А там посмотрим, что можно будет сделать…

По уходу Фегора люди Хирама, окружив своего предводителя, вступили в оживленный разговор. Разумеется, речь шла о судьбах Карфагена, о грозящей «Владыке Морей» опасности.