— Я не хочу, чтобы ты лишний раз вспоминала об этом.

— Да нет, всё нормально. В конце концов, это ведь я завела разговор об абортах. — Мэри глубоко вдохнула, выдохнула и продолжила. — Если бы я забеременела, то, по мнению Церкви, я должна бы была родить ребёнка, пусть он и был зачат в результате изнасилования.

— И ты бы родила?

— Нет, — сказала Мэри. — Нет, я бы сделала аборт.

— Ещё один случай, когда ты отказываешься соблюдать предписания своей религии.

— Я люблю католическую церковь, — сказала Мэри. — Мне нравится быть католичкой. Но я отказываюсь передавать кому бы то ни было контроль над своим телом. И всё же…

— Да?

— Нынешний Папа стар и дряхл. Я не думаю, что он протянет долго. Его преемник может ослабить правила.

— Ах, — сказал Понтер.

Они ехали дальше. Шоссе повернуло прочь от Джорджиан-Бей. По обе стороны дороги появились скальные обнажения Канадского щита и островки соснового леса.

— Ты не задумывался о будущем? — спросила Мэри через некоторое время.

— Последнее время я только о нём и думаю.

— Я имела в виду наше будущее, — сказала Мэри.

— Я тоже.

— Я… ты только не обижайся, но я считаю, что мы должны хотя бы обсудить такую возможность: что если, когда мне придёт время возвращаться, ты вернёшься вместе со мной? Ну, то есть, поселишься в моём мире постоянно.

— Зачем? — спросил Понтер.

— Ну, здесь мы сможем быть вместе всё время, а не только четыре дня в месяц…

— Так-то оно так, — сказал Понтер, — но… но там у меня вся жизнь. — Он поднял свою массивную руку. — Да-да, я знаю, что твоя жизнь здесь, — быстро произнёс он. — Но у ведь меня ещё Адекор.

— Может быть… я не знаю… может быть, Адекор тоже поехал бы с нами?

Понтерова сплошная бровь немедленно взлетела на надбровье.

— А партнёрша Адекора, Лурт Фрадло? Она тоже с нами поедет?

— Ну, она…

— А Даб, сын Адекора, который через год должен переехать жить к нему? И, разумеется, партнёрша самой Лурт, и партнёр её партнёрши, и их дети. И моя младшая дочь, Мегамег.

Мэри шумно выдохнула.

— Я знаю, я знаю. Это совершенно непрактично, вот только…

— Что?

Она сняла одну руку с руля и сжала его бедро.

— Понтер, я так сильно тебя люблю. Видеться с тобой только четыре дня в месяц…

— Адекор очень сильно любит Лурт, но тоже видится с ней только в эти дни. И я очень любил Класт, хотя наши встречи длились те же четыре дня. — Его лицо было бесстрастно. — Мы так живём.

— Я знаю. Я просто обдумываю возможности.

— А ведь есть и другие проблемы. Ваши города нестерпимо воняют. Я не думаю, что смогу выдерживать это постоянно.

— Мы могли бы поселиться за городом. Где-нибудь вдали от городов, от машин. Где-нибудь, где воздух чист. Мне неважно, где жить, если вместе с тобой.

— Я не могу оставить свою культуру, — сказала Понтер. — Как и бросить семью.

Мэри вздохнула.

— Я знаю.

Понтер несколько раз сморгнул.

— Хотел бы я… хотел бы я предложить решение, которое сделало бы тебя счастливой.

— Речь не только обо мне, — сказала Мэри. — А что сделало бы счастливым тебя?

— Меня? — переспросил Понтер.