Что ж, даже Костя говорит, что Торн не проболтается. Хотя совсем недавно утверждал обратное

В разговор встревает Иона:

— А я? Я тоже никому ничего не расскажу. Отпустите, а?

Вот тут череп только хмыкает. Иона вспыхивает:

— Что ты ржешь, как конь?! Считаешь, что я проболтаюсь о том, что связалась с некромантами?!

— Добрый рыцарь, может, и дурак, но ты-то истеричка. Доверять таким женщинам... Да кто на это поведётся?

О, а Костик-то сексист.

— Я, вообще-то, рассказала о Штиблете?! Зачем мне это надо, а?! Римус, скажи ему!

Какое-то время думаю. Нет, девушку пока отпускать нельзя, что бы она ни говорила. Я со своим гвардейцем-то рискую, а тут разбойница. Смотрю на Иону с самым серьезным видом:

— Сначала мы с Торном разберемся... Ты пока тут посиди.

Иона багровеет:

— Эй, капитан! Разве ты не доблестный страж порядка?! Меня держат заложницей!

Торн совершенно невозмутим:

— Согласен. Это незаконно, девочка.

— Во-о-о-от!

— Господин Римус прячет от суда убийцу и воровку, которую следует выдать стражам, чтобы они тебя вздернули.

— Или передёрнули, — поддакивает Костя.

Иона открывает рот, закрывает, надувает щеки, но не находит что ответить. Торн обращается уже ко мне:

— Римус, в Аббатство всё равно придется отправиться. Пробуждение в таком возрасте очень опасно. Эфир будет сжирать тело изнутри, пока вы не научитесь им пользоваться. Придворный маг вашего отца готовил вас к пробуждению до двенадцати лет. Вы что-то знали, но теперь забыли.

Блин, серьезно? Всё так плохо? Но я же ничего не чувствую. Ничто меня не сжирает. Потираю подбородок двумя пальцами:

— А почему надо идти так далеко? Нельзя обратиться к этому магу? Или я уже недостоин такой чести?

— Придворный маг служит Дому Галленов. Вы больше не состоите в нем.

— А других таких магов нигде нет, что ли?

— Нет. Вам могут помочь либо придворные маги влиятельных Домов, либо учителя Академии Эфира в Аббатстве.

Костя хрюкает:

— Добрый рыцарь почти прав, мастер. Если вы не официальный маг, значит — тёмный. Злой подонок, которого нужно сжечь до того, как он натворит дел. После пробуждения любой маг почувствует в вас необузданную силу эфира, которая со временем будет только разрастаться, сжигая изнутри. Советую таким умникам сразу говорить, что вы держите путь в Академию.

Торн кивает:

— Это правда, Римус. А я буду вашим сопровождающим. Если повезёт — обойдется без сложностей.

— А что насчет моей родовой печати? Меня всё еще можно по ней выследить?

Торн качает головой:

— Отец вычеркнул вас из родовой книги.

— И-и-и это зана-а-ачит?

— Придворный маг развеял плетение печати. Ваше участие для этого не нужно.

Костя как-то странно притихает, посвистывая непонятную мелодию.

Призадумываюсь. Не нравится мне всё это... Но еще больше мне не нравится, что я какая-то тикающая бомба? Отложения эфира, блин. Не помню такого в книге. Надо будет изучить ее внимательнее. А то только пролистал.

— Сколько у меня осталось времени?

— Я не знаю, Римус. Я никогда не сталкивался с таким поздним пробуждением. Но знаю, что чем позднее это происходит, тем опаснее.

Обиженная на весь белый свет Иона понимает, что на нее больше не обращают внимания, уходит в дальний угол пещеры, ложится прямо на камень, закидывает руки за голову:

— С вами все понятно. Проваливайте уже и дайте поспать. А, и еще... Римус, у меня вода кончается. Да и вообще, если ты не полный говнюк, то, может, выдашь мне что-нибудь для нормального рабства? Одежду, матрац, вино! Особенно вино! Кончается же!

К сведению принимаю, но делаю вид, что все еще не обращаю на нее внимания.