Хэл остановился. Калас, по крайней мере, слушал с явным интересом.

– В течение трехдневных боев Ксеркс пытался прорвать оборону спартанцев. Но Леонид, царь Спарты и их командующий, удерживал этот клочок земли. Нашелся грек‑предатель, который показал персам узкую пешеходную тропинку в утесах. Они начали взбираться по ней и обходить спартанцев, чтобы напасть на них с тыла. Леонид, узнав об этом, велел большинству своих солдат отступать. А сам он и триста его спартанцев с небольшим числом союзников из других городов, остался в обороне. Оставшиеся погибли в бою, но позволили остальным благополучно уйти.

Он снова остановился, и на этот раз взглянул на Каласа.

– Место, где они сражались с персами и погибли, – сказал он, – называлось Фермопилами, и впоследствии там установили камень с надписью. Она гласила: «Иди, путник, и скажи спартанцам, что мы лежим здесь, повинуясь их приказу».

Хэл умолк; он протянул руку и увеличил масштаб изображения на одном из мониторов.

– И что? – спросил Калас. – Какое отношение имеет вся эта история трехтысячелетней давности к тому, что происходит там внизу?

Он указал рукой в сторону долины.

– Леонид знал, на что он идет; и те, кто были с ним, тоже знали. – Хэл смотрел Каласу прямо в глаза. – У нас только одна жизнь; и когда она приходит к концу, остается только один важный вопрос. Заслуживает ли сделанное нами похвалы или осуждения – в наших собственных глазах. И суждение об этом может основываться на любом нашем решении или действии за все годы нашей жизни.

Старик, поднимаясь, поклонился Хэлу. Хэл удивленно взглянул на него.

– А это зачем? Я только высказал истину словами.

– Я поклонился истине, – сказал Старик и улыбнулся.

– Хорошо, хорошо… – пробормотал Калас, не отводя глаз от экрана, – Возможно, я понял смысл твоих слов лучше, чем ты думаешь. Не забудь, что тогда, под камнями, я счел себя покойником, услышав, как мои спутники не собираются меня откапывать и уходят прочь.

К заходу солнца все солдаты разбили палатки. Несколько групп все же понемногу занимались поисками на своих участках. Но большинство из них сидели вокруг костров в сгущающейся тьме, разговаривали и пили из фляжек.

– Друг?

Хэл узнал походку Артура, но был слишком погружен в изучение происходящего на экране.

– Да? – спросил он.

Он поднялся, ощутив, что после долгого сидения на месте затекли ноги. Калас и Старик также встали.

– Я подумал, что мог бы заменить тебя здесь, – сказал Артур. – Ночью не слишком нужен умелый наблюдатель, а тебе следует отдохнуть.

– Верно, – согласился Хэл. – Тогда я ухожу, Калас, Старик, пойдемте. Амид, вероятно, захочет обсудить с нами то, что мы увидели.

Они втроем направились к домику Амида. Тот как раз беседовал с Онет.

– …Хорошо, – сказала Онет, прервав свою речь, когда они вошли. – Я пошла.

Она улыбнулась Хэлу и остальным, проходя мимо них к выходу. Дверь закрылась за ней.

– Садитесь, – пригласил Амид. Вокруг стола, на котором была разложена карта, находилось несколько стульев. На одном из них сидел Амид. Они уселись лицом к нему.

– Вы долго оставались там. Как вы все себя чувствуете?

– Что до меня, – ответил Хэл, – то мое тело немного одеревенело от долгого сидения на месте.