Затем вытянул руку мертвеца и согнул его пальцы вокруг рукоятки пистолета, наполовину вытащив его из кобуры. И невесело усмехнулся.

– Чему это ты, Друг? – спросил его Калас.

– Я совсем недавно думал, что все наши планы осуществились в точности. Это было до того, как я обнаружил, что Лю и Орк убиты – и все надо менять.

– У тебя теперь есть новая идея? – В голосе Каласа не было ни тени сомнения. Он был совершенно убежден: что бы то ни произошло, Хэл сможет перестроить их планы и все пойдет как надо.

– Я собирался устроить так, чтобы эти двое увели солдат обратно, а в рапорте говорилось, что и Артур, и Сее умерли при допросе. И тем не менее во время этого допроса удалось выяснить, что здесь больше никто не живет. И еще в рапорте сообщалось бы, что они похоронили умерших, а потом просто прекратили поиски и вернулись в гарнизон.

– А теперь? – спросил Калас. Вошли носильщики с телом Орка, одетым и при оружии.

– Положите его неподалеку от входа слева, – велел им Хэл. – Как я только что говорил Каласу, нам придется изменить планы. Теперь во время гипноза я собираюсь убедить солдат, что покойники убили друг друга. История слегка неправдоподобная. Одно дело – двое мертвых солдат – даже мертвый сержант. Мертвый офицер – это уже кое‑что другое; по крайней мере в том, что касается официальной писанины. В штабе рядовых будут допрашивать с пристрастием, выясняя детали, ну да ладно. Снимите Орка с носилок и подтащите его сюда, так чтобы он оказался чуть в стороне от Артура. Теперь переверните его на живот.

Это было сделано.

– Хорошо, – кивнул Хэл. – Теперь скатайте носилки и положите их вдоль стены, позади койки – чтобы их не было видно. А теперь я хочу, чтобы вы ушли и присоединились к тем, кто охраняет солдат. И если окажется, что кто‑то из солдат начнет выходить из одурманенного состояния, тут же сообщите мне об этом.

Он опустился на колени рядом с находившимся без сознания Артуром.

– Да, и кроме того, – сказал он, поднимая голову, чтобы оглянуться на носильщиков, – пусть один из вас принесет мне веревку, вроде той, которой его связывали. Хватит метрового куска.

Носильщики переглянулись, и тот, кто был ближе всех ко входу, вышел. Когда он возвратился с веревкой, Хэл взял ее и, использовав один ее конец, осторожно связал руки Артура у него за спиной.

– Есть у кого‑нибудь нож? – спросил он, по‑прежнему стоя на коленях рядом с Артуром.

Ножи оказались только у Каласа и одного из носильщиков. Хэл поочередно раскрыл каждый из них и большим пальцем потрогал край лезвия. Потом выбрал нож Каласа. Им он сделал на веревке примерно по кругу несколько разрезов, затрагивая только верхние пряди. Затем потянул эти пряди в разные стороны и углубил разрезы; так что когда наконец, веревка оказалась перерезанной, то производила впечатление порванной.

– Ну вот, – он обернул остаток веревки вокруг вбитого в центре палатки кола, который поддерживал ее крышу. Якобы порванный конец он оставил снаружи. – Готово. Это должно выглядеть так, как будто кто‑то не разрезал веревку, а разорвал ее. Я думаю, что под гипнозом смогу заставить их поверить, что такой огромный человек, как Артур, оказался на это способен.

– Он, вероятно, и в самом деле мог бы это сделать, – сказал Калас, забирая нож обратно. Хэл покачал головой.

– Пусть кто‑нибудь обычной веревкой свяжет тебе руки за спиной, и посмотри, сможешь ли ее порвать. Только если между тобой и предметом, к которому ты привязан, остается какое‑то расстояние, ты сможешь порвать веревку внезапным рывком. Я думаю, что под воздействием гипноза мы сможем добиться, чтобы солдаты поверили, что Артур проделал такое с этой веревкой.