– Хэл как раз хочет, чтобы миры это знали, – отозвалась Аджела. – Он говорит, что тогда начнут действовать исторические силы. Он полагает, что после его ухода возникнет вакуум и события будут развиваться не в пользу Блейза.

– Возможно, тут он прав, – Аманда чуть помедлила. – Но он не прав в другом, в том, что решил сдаться. Кроме того, он не может уйти. Это невозможно. Неужели он настолько слеп – внушил себе, что может начать охоту на дракона.

– Охоту на дракона? – переспросила Рух.

– Это дорсайская поговорка, – рассеянно отозвалась Аманда. – Она означает примерно… взяться за что‑то непосильное и тем самым сознательно выбрать смерть.

Она взглянула на своих собеседниц.

– Вы же понимаете, если он это сделает, – продолжала она, – Блейз, наверняка, попытается убить его.

– Все‑таки здесь Хэлу ничто не угрожает, – пробормотала Аджела. – Можно было бы подумать, что здравый смысл…

– Ну если Блейз действительно захочет добраться до него… Пока что он разделял точку зрения Хэла: что если любой выберет простой путь решения их конфликта, убив другого, это никак не повиляет на противостояние исторических сил между двумя половинами человечества.

– И это единственная причина, по которой Блейз до сих пор удерживался от таких попыток? – удивилась Рух. – Мне казалось, что в их вражде есть что‑то личное.

– В каком‑то смысле да. – Взгляд Аманды невольно уперся в тонкий крест, вырезанный на гранитной пластинке, висевшей на шее Рух. – У нас у всех что‑то есть. Но у Блейза нет ничего и никогда не было – только Хэл.

– Как это – Хэл? – заинтригованная Аджела подалась вперед.

– Они – заклятые враги, – пояснила Аманда, – а это, как ни странно, близко к тому, чтобы оказаться лучшими друзьями. То, что делает их врагами, гораздо выше их личных амбиций, и Блейз вполне может восхищаться Хэлом. Хотя это чувство ему не свойственно.

Она оживилась.

– Однако, скажите мне, когда это началось, – продолжала она. – Когда появились признаки того, что он начинает сдаваться?

– Он не упоминал об этом до сегодняшнего дня; и сказал, если быть точным, как раз перед вашим появлением здесь, – ответила Рух. – Но внутренне он, должно быть, сдался несколько месяцев назад – земных месяцев. Когда мы с Аджелой заметили это, то попытались как‑то повлиять на ситуацию. Но в конце концов, вызвали вас. Вы прибыли сюда как раз вовремя.

– И сколько времени уже прошло?

Аджела и Рух обменялись взглядами. Аджела продолжала молчать, так что Рух снова повернулась к Аманде.

– По‑моему, уже около полугода. Аджела?

Аджела сделала рукой легкий, почти беспомощный жест.

– Сама я заметила только после того, как ты обратила на это мое внимание – три или четыре месяца назад. Передо мной стояла трудная задача – добиться, чтобы все уроженцы Земли сплотились вместе, впервые за всю историю. Большинство не могло до сих пор всерьез поверить, что на НИХ и в самом деле могут напасть. Если бы не эта проблема… и не Там…

Она умолкла.

– В какой момент он и в самом деле сдался, если он действительно это сделал – внутренне, я имею в виду, – я не знаю, – продолжала Рух ровным голосом. – Я согласна с вами. По сути он не сдался, даже теперь. Просто он достиг точки, когда ему кажется, что он должен что‑то сделать, но все пути, кроме дороги назад, закрыты. И он принял сознательное решение вернуться – сдавшись.