– Возможно, у нее дело к Владимиру Викентьевичу, – предположила я. – Тогда она даже не заметит, что я… что мы пришли.

В самом деле, не выгонять же из дома почти проникшего туда Юрия, тем более что он может развлечь Рысьину, буде ей это понадобится? В то время как я могу тихонько подняться к себе в комнату и посмотреть, не добрались ли до моих книг.

Но планам было не суждено сбыться. Стоило только появиться на пороге, как горничная затараторила, нервно ломая пальцы, что княгиня заждалась моего появления и постоянно спрашивает, не пришла ли я. Гуляли мы с Юрием всего ничего, так что ее светлость утомиться ожиданием никак не могла, а значит, гоняла прислугу исключительно из вредности.

В гостиной мы обнаружили не только Рысьину, но и Владимира Викентьевича. Последний выглядел весьма недовольным и высказывал это недовольство княгине, прервавшись на полуслове, когда мы вошли. И на середине жеста: одна его рука смотрела в потолок, вторая – обвиняюще тыкала в княгиню. При виде нас целитель как-то сдулся и принял свой обычный доброжелательный вид. Даже через силу улыбнулся, когда они с Юрием обменивались приветствиями.

– Юрий Александрович, можете быть свободны, – сухо сказала Рысьина.

– Но позвольте… – вякнул было он.

– Не позволю, – чуть повысила голос княгиня. – Вам волю дай, сразу начинаете всяческие глупости вытворять, позорить наш клан перед другими.

Намек был более чем прозрачный. Юрий заалел кончиками ушей и, чеканя шаг, вышел из гостиной. Прощаться не стал – видно, боялся, что не справится с эмоциями и вместо одних слов скажет другие, не слишком вежливые и куда более подходящие для подобного разговора.

– Может быть, мне тоже лучше уйти? – предложила я. – Смотрю, вы, бабушка, не в духе.

– Будешь тут в духе с нашими проблемами, – бросила она. – И все потому, что одни много болтают, другие не думают, когда делают, словно голова им дана, только чтобы носить фуражку. А третьи… – Она махнула рукой, забавно перебирая пальцами в воздухе, словно пытаясь нащупать струны музыкального инструмента или же уже играя на нем неслышно для остальных. – Впрочем, я сюда приехала не для того, чтобы делиться своими проблемами.

– А чем же вы собрались делиться? – настороженно уточнила я, подозревая, что сейчас проблемы появятся у меня, причем не из тех, от которых можно избавиться без потерь.

– Разумеется, радостью, – сложила губы в улыбку княгиня. – Мы устраиваем бал.

Кажется, началось то, о чем предупреждал Юрий. Может, действительно сказать, что я к нему присматриваюсь? Мол, рысь с рысем скорее найдет общий язык, чем рысь с кем-то еще.

– Рада за вас.

– В твою честь, – продолжила она, словно не заметив моего неудовольствия. – Бал состоится через две недели, поэтому нужно бросить все силы на его подготовку.

– Мне кажется, вы забыли очень важную вещь.

– Какую же?

– У меня траур по маме.

– Он не мешал тебе танцевать на благотворительном вечере, – проявила она осведомленность.

– Всего два танца, и те по необходимости, – отрезала я. – Сейчас я этой необходимости не вижу.

– После того как ты вошла в клан, все трауры остались за его пределами, – твердо заявила княгиня. – Матери ты все равно не помнишь, так к чему этот фальшивый траур? – Она прищурилась и внезапно сказала Владимиру Викентьевичу: – Не могли бы вы оставить нас, дорогой мой? Вдвоем с Лизой мы скорее придем к взаимопониманию.