|
Убейте стрелами. Я не хочу терять людей. Нас пришла сюда сотня, а погибло уже восемь, если считать доблестно погибшими и тех, кто утонул спьяну, упал с дерева, захлебнулся в блевоте... Краснощекий заорал, надсаживаясь и выгибая грудь еще круче, словно петух на заборе: - Я потерял счет битвам, как дурак-десятник потерял счет бабам! К обеду все увидите его голову на моем копье. Я сам вырву его печень, съем сердце, а из черепа сделаю чашу и буду пить вино, лежа на животах дулебских женщин! Он начал поворачивать коня от крыльца, а в этот момент Олег поднялся во весь свой немалый рост. - Я принес свою голову сам, - заявил он громко в мертвой тишине. - Иди и возьми ее! Во дворе все замерло. Толстяк застыл с открытым ртом, не двигались всадники с отважным сотником. Наконец сотник опомнился, крикнул торопливо: - Это в самом деле великий воин! Как твое имя? - Что в имени моем?- ответил Олег тяжело. - Вы потеряли пятерых, нарушив заповедь не трогать храмы и служителей, Искателей Другой Жизни. Повторяю: не трогайте меня! Я живу в лесу, питаюсь растениями. Ни во что не вмешиваюсь, хотя дулебы - это мой народ... Сотник прервал, голос был подозрительным: - Почему ты не со своим народом? - Я с ним, - ответил Олег. - Почему не воюешь? Не мстишь за убитых? Олег вздохнул, не умея ответить. Око за око, зуб за зуб... Когда-то и он думал, что только так справедливо, именно так честно, но потом ему открылось, а этим - нет. Беда в том, что даже взрослому трудно объяснить, чем плохо око за око, а как втолковать детям?.. - Я ищу другой путь, - ответил он. - А найдешь? - поинтересовался сотник. Его пальцы сомкнулись на древке копья, чуть передвинулись, выбирая равновесие. - Не знаю. Улыбка сотника вдруг превратилась в оскал, глаза сузились: - Таких, как ты, много... К счастью! Он швырнул копье так резко, что всадники не успели даже проводить взглядами. Олег ожидал броска, качнулся в сторону, одновременно натянул тетиву: - Таких, как ты, тоже много... на беду! Стрела пробила железную пластину доспеха с такой легкостью, словно обрин был в полотняной рубахе. Оскалив зубы, он с воем ухватился за белое оперение, а три новых стрелы ударили в ближайших воинов. Четвертая достала толстяка, выбив зубы и вонзившись в раскрытый рот так, что острие вылезло из затылка. Олег успел выпустить еще три стрелы, воины с копьями шатались в седлах, иные пронзены насквозь, оставался еще один с дротиком, и Олег, отражая удары мечом, все время держал его в виду. Наконец тот метнул, размахнувшись так широко, что едва не упал. Олег подпрыгнул, одновременно ударил сапогом в чужое лицо, копье ловить не стал - метнуть не дадут, бешено завертелся во все стороны, бил мечом, ногами. Двое всадников осадили коней, торопливо отвязывали от седел копья. Олег подхватил лук, взлетел на забор, побежал по торцам вбитых в землю бревен - в десятке шагов высился длинный сарай, к нему примыкали конюшня и кузня, а дальше общая крыша соединяла подсобные строения с теремом. Мимо с шумом, треща расщепленным концом, пролетело короткое копье. Олег с разбегу вспрыгнул на крышу сарая, пронесся на другую сторону, слыша, как прогибаются крытые гонтой доски, пробежал по крыше конюшни, перепрыгнул на терем - тот был всего на сажень выше. Во дворе стоял крик, вертелись, как юла, всадники, дико ржали испуганные кони, трупы обринов распластались в лужах крови. |
