|
Это был скорее ковшик, чем ложечка. Гульча вспыхнула от такого оскорбления, но от котла пахло одуряюще - она вдруг ощутила себя зверски голодной, во рту появилась слюна, а кишки внезапно завыли протяжно, уныло и требовательно. - Я тебя довезу до ближайшей веси, - сказал он. - А куда путь держишь ты? - Не знаю. Она с недоумением смотрела в печальное, неподвижное лицо. Ей лгали часто, как и она сама, - такова жизнь. Она умела отличать искуснейшую ложь, но пещерник явно говорил правду. Словно бы его вела странная сила, более могучая, чем он сам. - Я лучше поеду с тобой, - воскликнула она с жаром. Он покачал головой: - Я скорее всего не выживу в этом пути, мне нельзя было садиться на боевого коня... Ночью слышал Голос. Он предрекал мне смерть от моего же коня. - Сны можно толковать по-разному! - Но не вещие. Вещие сны... другие. И всегда исполняются. Гульча забыла про размер ковшика, черпала им с той же скоростью, как и пещерник ложкой. Наконец отвалилась, отяжелев, сыто отдуваясь, а он поднялся - сухой, поджарый, без капли жира в могучем теле, нетерпеливо протянул руку. Гульча уцепилась, со стоном поднялась. Олег помог взобраться в самодельное седло, почти забросил, как мешок с травой. Его белый жеребец прибежал, круша кусты, на разбойничий свист. Странный пещерник, несмотря на свой немалый вес, взлетел в седло, не касаясь стремян, - так никто не садился в известных ей племенах. Ее ступни как влитые держались в стременах. Он укоротил кожаные ремни по длине ее ног - глаз у него был точный. Вороной заржал, в охотку пошел за белоснежным жеребцом Олега - за ночь отдохнул, наполнился игривой силой. Гульча пустила коня бок о бок с конем Олега. Олег искоса посматривал на ее легкую стройную фигурку. Чернокосая, живуча как кошка. Обры, ради которых приехала из дальних краев, стерты с лика земного, старший брат погиб, если погиб, сама едва уцелела, ежели не врет, но румянец уже играет на щеках, глаза блестят. Жизнь берет свое... - А если меня не удастся пристроить в ближайшем селении? - спросила она вдруг. - Я смогу ехать с тобой? - Я привяжу тебя к дереву, - пообещал он. - Пожалуй, заткну рот кляпом или отрежу твой сладкий язык. Кто умеет подлащиваться, уговорит даже дерево! Она негодующе задрала кверху носик, долго ехала в молчании. В поясе ее можно было обхватить пальцами, едет гордо, выпрямившись как сосенка, крепкая грудь туго натягивает тонкую ткань... Олег хмуро усмехнулся, отвел глаза. В этот день к полудню он обнаружил, что трое всадников идут по его следу. В открытую не гнались, это тревожило. Трое на одного мужчину и одну женщину, чего опасаются? Или что-то знают о нем? Трое неизвестных держались в десятке верст позади, наверняка рассчитывают на удачу ночью, когда преследуемые уснут. Коней оставили далеко за деревьями, подкрадываться начали, едва Олег расседлал коней и развел костер. Они полагали, что остались незамеченными, но Олег разжег огонь в таком месте, чтобы мог увидеть любое шевеление травы в слабом лунном свете. Усталая Гульча заснула, а Олег неторопливо варил зайца - утром пожуют холодного мяса и сразу - в путь. Он видел краем глаза каркнувшую ворону, слышал умолкнувших в одночасье кузнечиков в одном месте, затрещавших в другом, и Олег словно увидел ползущего через густую траву человека с ножом в зубах и коротким мечом за спиной. Он видел и других - лодырь назвал бы это ведовством, но умелый охотник объяснил бы без магии. |
