Юл готов был поклясться, что в сплошном пологе ночи вдруг отворился потайной люк, и именно оттуда на него выскочило это поистине дьявольское создание. Оно было целиком скроено из синеватого титана и передвигалось, прыгая на суставчатых конечностях. Которые, скорее всего, были укреплены на карданных шарнирах, дававших существу широкую свободу поперечного маневра.

Механоид напоминал помесь кузнечика с богомолом: плотно прижатые к обтекаемому туловищу плоскости надкрыльев, тускло блестящее брюхо, похожее на кукурузный початок, с торчащей над титановым анусом острой косой яйцеклада.

И как венец механических мутаций — оружие нападения. Шипастые, цепкие передние лапы, словно сложенные в истовой молитве паломника.

От их удара Штурман уклонился сравнительно легко, отклонив корпус назад и резко уйдя вправо на полусогнутых ногах. На конкурсе пляжного проползания под веревочкой Юл наверняка снискал бы сейчас горячие аплодисменты болельщиц.

Но зазубренные серпы боевых конечностей тотчас вновь рассекли ночной воздух у самого лица сталкера, впечатлив Штурмана быстротой и слаженностью движений машины-убийцы.

Конечно же, если бы не фантастическая взрывная мощь его мышц, усиленных полимерными волокнами, он был бы уже разорван верткой тварью в клочья. Но даже имея возможность бросать свое тело из стороны в сторону с динамичностью пули, Штурман почел за лучшее не испытывать судьбу в тесном клинче и как можно быстрее отступить.

Кувырок через голову назад.

И еще два прыжка, для верности.

Уже в полете Штурман вскинул правую руку с армганом. И, несмотря на опасность раскрыть свое положение стенным датчикам Тройки, дал световой импульс из тактического фонарика.

Хвала святому Тетереву! Он угодил лучом прямо в фасетчатые глаза механоида, засветившиеся во тьме, будто у маски человека-паука с Хэллоуина.

В следующий миг Штурман упал на колени и перебросил на «Хамелеон» максимальную энергию.

Боевые конечности инсектоида — который, вот гад, преследовал его, не отставая! — распороли воздух над макушкой Штурмана.

Но то был последний удар, нанесенный механическим богомолом более-менее прицельно.

Расчет Штурмана оправдался. Ослепленная тварь потеряла на фоне земли своего противника, защищенного мороком «Хамелеона». И — замерла железной садово-парковой скульптурой, прогоняя гигабайты «белого шума» от оптических сенсоров через свои алгоритмы распознавания изображений.

Удивительно, но богомол не издал ни звука. Ни в акустическом диапазоне, ни в радиоэфире.

Словно искусственный интеллект металлической машины считал ниже своего достоинства звать собратьев на помощь. А в том, что таковые обретаются по соседству, сталкер не сомневался.

— Предпочитаешь один на один, по-взрослому? — прошептал Юл. — А зря, таракан.

И он быстро повел правой рукой, аккуратно перерезая противнику суставчатые ноги.

Вообще-то армган — не что иное, как лазерный излучатель общевойскового назначения. Но тут то же, что и со скрипками. Которые, как известно, имеют крайние модификации, обрамляющие модельный ряд: от мастера Страдивари и до какой-нибудь фабрики музыкальных инструментов имени Луначарского (большого, видимо, доки по части гнилых дек и кривых смычков).

Если бы армган Юла принадлежал, так сказать, к классу изделий фабрики имени Луначарского, ему никогда не хватило бы мощности, чтобы в затяжном двухсекундном импульсе перерубить все четыре титановых стержня.

Но подарок Пенни был великолепен, являя собой творение некоего анонимного Страдивари из мира армганов.

Легкое шипение да блеснувшая в ночи нить тонкого луча — и богомол рухнул, как подкошенный.

— Отпрыгался, — констатировал Штурман.

При отсутствии необходимости экономить энергию вполне можно было нарезать сейчас эту металлическую тварь дольками!

Но Штурман ограничился лишь одним выстрелом-импульсом длительностью в одну десятую секунды — туда, где у механического богомола находился главный процессор.