– А ты не боишься что эти рабы, что несли меня на своих плечах словно сенатора, проговорятся своему мужу?

– Нет. Эти рабы мои и они служат мне не за страх, а за совесть. Впрочем, они уже давно не рабы, а вольноотпущенники. Они умрут, но ничего не скажут. Да их и спрашивать никто не станет. Все знают, что это меня несли на виллу.

– А как ты сюда попала на самом деле?

– В одежде моей служанки. Пошла на рынок вместо неё. А сама служанка уже несколько дней гостит у своих родственников. Соглядатаи моего мужа ни к чему не придерутся. Я поняла, что самое лучшее средство спрятаться – это быть на виду.

– Умно.

– А вот ты, Децебал, поступаешь крайне неумно.

Он с удивлением посмотрел на женщину.

– Что ты имеешь в виду, Юлия?

– Ты должен бросить свои бредни о восстании гладиаторов. Это приведет тебя к гибели. И ничего не даст тем, ради кого ты начнешь эту борьбу.

– Но откуда ты знаешь о заговоре?

– А ты уверен во всех своих людях?

– Во всех! – решительно заявил Децебал. – Никто из них не мог предать наше святое дело!

– Но это не значит, что кто-то предал прямо. Некоторые их твоих гладиаторов много болтают, а в тавернах есть уши. Это люди, которые слушают и доносят. Им за это платят. И называются они фискалами. И если через них враги Акциана узнают о заговоре, они не приметнут донести властям и скомпрометировать вашего ланисту в глазах городских магистратов.

– Я поговорю об этом с моими людьми. Но ты, я думаю, не донесешь на нас? Хоть ты и знатная дочь патрицианской семьи.

– Я совсем не сочувствую вашему делу, Децебал. Но я не предам вас. Предательство мне претит. Но я тот фискал, что продал мне свою тайну, может продать её еще кому-нибудь.

– А кто этот фискал, Юлия? – поинтересовался дак. – Откуда ты знаешь его?

– Услуги подобных личностей могут быть полезны иногда. Это маленький и щуплый человечек. Он бедно одет почти всегда пьян, но разум его всегда чист и готов делать выводы.

– Ты можешь показать мне его?

– Зачем? Ты хочешь с ним разделаться? Не стоит. Пока он не опасен. Я дала ему слишком много денег и ему просто невыгодно предавать меня.

– Но это до поры до времени. А если завтра он станет говорить? И кто из моих людей распустил язык? От кого он узнал о наших планах?

– Не знаю. Он часто бывает в известной тебе таверне «Борода Агенобарба». А там часто собираются гладиаторы.

«Стоит предупредить всех, кто посвящен в дело, о болтливости, – подумал дак. – Хотя и я часто кричу слишком громко!»

– Дело не в том, кто слишком много болтал из твоих товарищей. А в том, что тебе стоит бросить все эти мысли. Ты мне дорог. Ты единственный человек, которого такая женщина как я способна любить. Ты достоин моей любви. Я так решила давно.

– Но я же раб, Юлия. А разве достоин раб любви свободной женщины? Я не сумел сохранить своей свободы.

– Не стоит начинать этот разговор заново, Децебал. Я уже много раз говорила тебе, что в нашем мире каждый может попасть в состояние рабства. И я могу. А твои слова о том чтобы героически умереть, но не стать рабом, я совсем не разделяю. Смелость не в том чтобы умереть, а в том, чтобы жить и снова победить злые обстоятельства.

– Вот с этим я полностью согласен. Жить и бороться – вот наша задача. Я не зря попал в Рим! Я здесь научился сражаться и многое понял. Здесь я узнал о Спартаке и его борьбе и здесь я нашел друзей. Они многому меня научили. Именно здесь я смогу помочь моей родине, что сражается с римскими легионами.

– Насколько я знаю, сейчас войны в Дакии нет.

– Сейчас да, но эта война обязательно возобновиться.