– Он и так умный, Скилий. Но обстоятельства повернулись по иному. Схвачен Аристомен!

– О боги! Что же теперь будет?

– Мы начнем восстание! Мне передал верный человек что к конюшнях Аэция стоят пятьсот отличных лошадей. Но брать их стоит сегодня, а то завтра будет поздно. А так мы посадим часть моих степняков на коней, и у нас будет кавалерия.

– Значит, гладиаторы начнут выступление позже?

– Да. Но и они медлить не станут. Слишком велика опасность.

В этот момент в помещение вошел один из надсмотрщиков с плетью в руках.

– Эй вы! Работайте живее! Наш господин требует закончить эту партию как можно скорее! Если успеете к завтрашнему дню, то получите по глотку вина!

Скилий посмотрел на Сармата. Рука степного витязя ставшего рабом сжала в руке нож для разделки рыбы. Сердце старого раба бешено застучало. Сейчас все и начнется! Через несколько мгновений они поднимут руку на римские порядки и станут воевать!

– А это еще кто? Эй ты! Почему здесь? Бездельничаешь? Отлыниваешь от работы? Собака! – надсмотрщик подбежал к Сармату и замахнулся на него плетью, но тот не зевал и был готов к атаке.

Он резко повернулся к врагу лицом, и его рука с ножом метнулась вперед, и лезвие с налипшими рыбными чешуйками пронзило живот человека.

Надсмотрщик удивленно посмотрел стекленеющими глазами на своего убийцу и медленно сполз вниз. Он так и не понял, что с ним произошло.

Рабы видевшие эту сцену замерли на месте. Они не могли поверить, что этот воин, ставший рабом, посмел совершить убийство.

– Чего смотрите? – Сармат окинул взором собравшихся. – Вы разве не мечтали о том же? Он бил вас плетью и морил голодом! И я убил его! Разве вы с этим не согласны?!

– Но что теперь будет? – послышался робкий голос из задних рядов. – Хозяева теперь нас не помилуют.

– Время хозяев прошло, – Скилий стал рядом с Сарматом. – Пусть теперь они молятся богам, чтобы рабы их простили. Пробил наш час! По воле бессмертных богов рабство отменяется!

В ответ на это послышались робкие голоса приниженного и затравленного рабства:

– По воле богов?

– Но боги на стороне наших хозяев!

– Разве боги Олимпа отвернулись от императора?

– Сам Зевс на их стороне.

– Шутка ли сказать – восстать против власти Рима!

Скилий преобразился. Он теперь не стал сдерживать, но стал возбуждать в толпе смелость, отвагу и презрение к смерти!

– Кто там говорит? Я грек по рождению! И если Зевс не на моей стороне, то я стану просить Геракла мне помочь. А он сам был рабом и имел натруженные ладони! И зову за собой не всех! Нет! Кто хочет гнить в этих вонючих сараях – пусть гниет. А кто готов сражаться за свободу пойдет со мной и с Сарматом!

Толпа рабов зашумела. Смелые слова пробуждали жажду борьбы. Людской массе доведенной до отчаяния тяжелыми условиями труда, постоянными побоями, отсутствием хорошей и полноценной пища, унижениями, было достаточно искры, чтобы воспламениться. И эта искра была брошена!

– Берите ножи! И на бой, рабы! – Скилий поднял меч, отобранный им у мертвого надсмотрщика. – Идем вперед, друг Сармат!

– Идем, брат! И мы получим свободу! Кто хочет с нами – идите и да помогут нам боги!

Толпа двинулась к выходу, сметая на своем пути все, что попадалось. Рабы уничтожали свою тюрьму. Они расшвыривали в стороны дорогие амфоры с соусами, топтали ногами распотрошенную рыбу, опрокидывали столы.

В этом были сила и слабость рабских бунтов и возмущений. Они могли только ломать, жечь, уничтожать. Никто не думал в тот момент, что эта самая дорогая рыба, изысканные соусы, икра может служить пищей и для самих рабов.