В Прикамске «настучал» бывший зэк, для виду якобы сотрудничавший с бывшими товарищами по зоне, на деле же, по словам горпрокурора Петра Самсонова, надежно снабжавший ОСО Прикамской горпрокуратуры нужными сведениями.

Уездного значения городок Прикамск в последние годы оказался на перекрестке дорог. Из Средней Азии через него в Москву шел афганский героин, из Архангельска — через Вологду с заходом в Прикамск (с целью выхода на более безопасную железнодорожную ветку) шли похищенные на местных кимберлитовых трубках сырые алмазы, здесь они смешивались с идущими из-за Урала алмазами Якутии, и отсюда партии переправлялись в Москву, где либо оседали в столичном криминальном мире и далее их пути терялись, либо Москва тоже выступала как перевалочная база, и из столицы камни шли контрабандно по железной дороге в Польшу, откуда их следы прослеживались до Амстердама и Парижа, Тель-Авива и Дамаска.

«Слив» информации выглядел поэтому убедительно.

Бригада следователей с приданной ей группой физической защиты из ОСБ Прикамской облпрокуратуры готовилась выехать на угол улицы имени Антонины Костыревой и проспекта Ленина, где по данным источника предполагалась передача партии на сумму около миллиона долларов. Место было выбрано довольно удачно. С одной стороны по улице Костыревой шли ветхие деревянные дома, в лабиринте которых легко было раствориться и в прямом смысле слова огородами, огородами уйти на параллельную улицу Маши Порываевой. С другой стороны, вдоль проспекта Ленина (он в этой части города практически заканчивался тупиком — складами Авиамоторного завода) тянулись корпуса оборонного НИИ. Людей в час "Х" здесь было крайне мало, значит — мало и свидетелей передачи. Час "X" был якобы назначен на 14:30. Место было словно специально предназначено для засады: три дома, собственно и составлявшие угол улицы Антонины Костыревой и проспекта Ленина, были старыми двухэтажными купеческими домами начала XX века, предназначенными на снос. На заборе даже висела большая доска, информировавшая граждан о скором строительстве на этом месте торгово-офисного здания холдинга «Диалог».

В то время, когда со двора горпрокуратуры выезжали две машины с сотрудниками ОСО, следователями и экспертами, информацию о готовящемся событии, представлявшем интерес уже для УФСБ, слил в это уважаемое учреждение местный краевед Мстислав Добровольский. Когда-то, еще в советские времена, он вел самопальные раскопки на лесной заимке с целью найти закопанный здесь Колчаком клад — золотой запас России. Был в связи с этим приглашен для беседы в местное отделение КГБ, где первые же, весьма доброжелательные вопросы сотрудника произвели на краеведа столь устрашающее впечатление, что он рассказал все: и про место предполагаемого клада, и про двух друзей, супругов Синицыных, которые тайком читают Солженицына, и про учителя средней школы № 3, тоже своего приятеля и даже свояка, который, будучи в Москве в летние школьные каникулы, ходил с детьми смотреть фильм Тарковского «Зеркало» в Дом культуры имени 26 бакинских комиссаров.

Все эти его добровольные показания никаких последствий, слава Богу, не имели. Но готовность товарища сотрудничать с органами была справедливо отмечена. Добровольский с охотой подписал все нужные бумаги. Но, к сожалению, информация, время от времени передаваемая им теперь уже в УФСБ, все эти годы получала одну оценку: «Практической ценности не имеет». Да и трудно было бы ожидать чего-то иного: весь город давно знал, что Мстислав Добровольский «стучит».

И вот впервые его информация получила резолюцию «В разработку».

Краевед утверждал, что якобы случайно в городской бане, в парилке, когда там находились два незнакомых ему человека и он сам, он услышал обрывки странного разговора.

"— Значит, радиоактивный цезий?

— Да. И три прибора ночного видения.