Ее визави была типичной англичанкой — белокурой, костистой, с выцветшими глазами и чуть выступающими вперед зубами.

Так что взгляд Жанны был с сожалением, взгляд ее собеседницы — с легкой завистью. Впрочем, собеседницей англичанку можно было назвать с большой долей условности. Они успели обменяться всего несколькими фразами.

— Босс доволен работой, — сказала Жанна. При этом из уверенной фразы можно было сделать заключение, что с боссом она чуть ли не на короткой ноге, тогда как она имела контакты только с Полем, и то в основном не прямые, по телефону или через электронную почту.

Рукой в перчатке она передала англичанке толстенькую пачку фунтов стерлингов. Та сняла перчатку с одной руки, перелистнула корешки купюр в пачке.

— Странно, что-то слишком много.

— За хорошую работу в приличных домах и платят хорошо.

— Вы не англичанка? У вас какой-то твердый акцент.

— Пусть вас не волнует эта частность. Долго беседовать нам не придется. Кстати, у вас помада на нижней губе каким-то бугром... Не простуда?

— Где? — удивилась англичанка и пальцем руки, свободной от перчатки, провела несколько раз по губе, растирая помаду.

— Теперь хорошо? — спросила англичанка, и вдруг глаза ее стали еще бесцветнее, потом закатились и закрылись, она конвульсивно дернула жилистой шеей и свесила голову к подбородку.

— Теперь совсем хорошо, — хладнокровно заметила Жанна, щупая пальцами шею покойной. Сомнений не оставалось. И это задание выполнено.

Рукой в перчатке она взяла пачку поддельных фунтов, бросила их в стоявшую рядом со скамейкой урну, предварительно облив бензином из старой, вышедшей из моды зажигалки, а потом, не гася ее, и саму зажигалку бросила в урну. Оглянулась. В этот час в Восточном саду Эдинбурга не было ни души. Ждать, когда пачка прогорит до конца, не было смысла, главное — времени. Ей пора было на встречу со спартаковцами в мэрию.

Впрочем, когда она сделала один звонок по сотовому, пришла «вводная», — встречу назначили в старинном здании Эдинбургского университета, — приглашены представители спортивной, научной, культурной общественности. Оказалось, что это была инициатива президента Клуба поклонников московского «Спартака» академика Петра Зрелова, почетного доктора Эдинбургского университета.

Но Жанну было трудно вывести из себя. Из Восточного сада — другое дело. Выйдя снова — но уже в другом месте — на Принсес-стрит, она взяла машину и быстро доехала до пересечения Южного моста и Чаймберс-стрит, где малопривлекательные дома второй половины XIX века уступают место монументальному, занимающему целый квартал старому главному зданию университета.

— У нас его называют «Старый Колледж», — пояснила какая-то старая элегантная дама, заметив, что Жанна любуется старинным зданием.

— Не знаете, случайно, где здесь будет проходить встреча с русскими футболистами?

— О, про футбол нужно спросить моего мужа, он страстный болельщик.

— А где ваш муж?

— Дома, естественно, у телевизора. Сегодня ведь матч...

Вот уж действительно, «лучшие гиды — англичане». Или точнее — шотландцы.

Ладно, сами справимся.

Логично решив ориентироваться на фасад, а главный — Южный фасад был обращен к Южному мосту, Жанна вошла в просторный внутренний двор, поднялась по лестнице на террасу, опоясывающую здание на уровне первого этажа, храбро распахнула двери и оказалась в огромном холле, уже наполненном народом. Предъявив пригласительный билет, она быстро сориентировалась в заполненном нарядно одетыми и оживленно беседующими людьми помещении. Видимо, немного она все же опоздала.