Приехала вместе с Ариной в антикризисный центр. Скептически улыбалась. И даже осмелилась задавать ехидные вопросы во время лекции Балаева. Но после медитации вышла с просветленным лицом. Бросилась Арине на шею:

— Спасибо тебе! Я… я просто не думала! Она совсем рядом со мной была!

Лев Людовикович Арину похвалил. Пообещал приятнейший бонус: за каждого клиента, что новенькая приведет, Арине дополнительный бесплатный день. Такая очень приятная пирамида.

Она воодушевилась, бросилась на новую охоту. И ей везло куда больше, чем пробивным да напористым.

Народ привык гнать настойчивых свидетелей Иеговы с порога. А скромная девушка, которая ни на чем не настаивала и сама только что потеряла мать, убеждала куда эффективнее. За пять дней работы Арина себе целый месяц в антикризисном центре обеспечила.

С удовольствием уволилась из оркестра.

Но в самом конце января Лев Людовикович объявил: на весь февраль он уезжает. Паломничество в Индию. Хампи. Варанаси. Другие святые места.

— Кто желает, может ехать со мной.

Озвучил сумму — для Арины неподъемную.

— А нам что делать? — жалобно загудели неплатежеспособные клиенты.

— Центр продолжит свою работу, — оптимистично заверил Балаев. — У меня много учеников. Они будут проводить медитации вместо меня.

Но только в первый же вечер без гуру Арину ждало жесточайшее разочарование. Начиналось все как при Льве. Мягкие слова настройки. Пронизывающие звуки поющей чаши. Тело привычно расслабилось. Мозг слегка поплыл. Арина привычно устроилась перед черным экраном закрытых глаз. Какое кино покажут сегодня? Вчера — они с мамой ездили в лес, долго бродили без особых успехов, а потом вдруг вышли на поляну, просто усыпанную опятами. Веселились, соревновались: кто больше грибов настрижет.

Но тщетно она вглядывалась в черноту. Обычно, когда Лев практику проводил, в какой-то момент Арина переставала слышать его голос, полностью погружалась в себя, в свой внутренний мир. Но сегодня до нее доносилось и бормотанье инструктора-девушки, и громыхание чаши. А картинки никакой не было. Только мысли в хаосе мчались.

Когда практика закончилась, новая ведущая усадила паству в позу учеников, заверила: настроиться на волну группы непросто. Кто не смог увидеть своих близких сегодня, обязательно встретит их завтра.

Но только и назавтра Арина неплохо расслабилась, отдохнула. Даже увидела мини-сон: почему-то вдруг дядю Федора. А мама — опять к ней не пришла.

— Мама, сколько лет январю?

— Почему спрашиваешь?

— Ты в туалете книжку оставила. «Январь, старик в державном сане, садится в ветровые сани».

— И что тебя смущает?

— Почему он старик — если это месяц только первый?

— Поэт Игорь Северянин так решил.

— А ты тоже считаешь, что январь — старик?

— Нет. Я думаю, он — совсем мальчик. Хороший, но не всегда разумный. Примерно такой, как ты.

— Да ладно! А почему у него тогда получается? Все заморозить, вьюгу, метель запустить?

— Но ты ведь у меня тоже сильный. Пакеты из магазина всегда несешь.

— Мам! Давай не про меня — про январь!

— Я про него и говорю. Январь кое-чему уже научился, но многое ему пока не под силу. Поэтому часто ошибается. Знаешь, как его в народе называют? Просинцем.

— Кем-кем?

— Январь так яростно и неумело морозит, что мелкие речки замерзают до дна. Вода выступает на поверхность и лед в просинь красит. Вот почему просинец.

— А я тоже не всегда могу себя контролировать. Витьку только напугать хотел, а теперь у него фингал.