Скрывшиеся берега не вызвали у Ларса-Уве никаких ностальгических волнений. Гораздо больше заботила его усиливающаяся качка, от которой, он, как выяснилось, успел отвыкнуть за время пребывания в Арсенале. А страдать морской болезнью на глазах стражей значило унизить себя предельно. И Ларс-Уве боролся. Со стоической улыбкой он отвечал на грубоватые шуточки Мато, играл с Райдэном, даже вновь притерпелся к обществу Айдори. Хотя волны постепенно выросли так, что Нуисира, попадая между гребнями, оказывался как бы в водяном ущелье, Ларс-Уве не слишком волновался. Он привык доверять мореходному искусству стражей, а казавшаяся хрупкой конструкция Нуисира на самом деле была отменно приспособлена для плаваний по здешним морям. Поэтому он равнодушно следил, как поднимающееся солнце постепенно размывает очертания гористого берега, медленно растворяя их в сиреневой дымке. Вскоре от острова Хон осталось только неясное облачко.

— Не правда ли красиво? — спросил Айдори у Ларса-Уве.

— Конечно. Особенно вон то облачко, пронизанное солнечными лучами. Как будто выточено из дымчатого хрусталя.

— Какое облачко?

— Вон то, — вытянул руку Ларс-Уве.

— Облачко?… — Айдори внимательно посмотрел в направлении вытянутой руки. — Да, конечно. Удивительно как хорошо. — Он толкнул стоящего рядом стража. — Немедленно позови командира экипажа.

Когда заспанный Хэнно, потягиваясь и позевывая, показался на палубе, облачко оторвалось от острова и, увеличиваясь в размерах, плыло к Нуисира, одновременно меняя цвет. Из прозрачного сиреневого оно постепенно делалось угольно-черным. Ветер задул сильнее, волны с шумом ударялись о нос корабля, взлетающие струи воды подхватывались воздушными вихрями и моментально рассыпались сверкающими пышными плюмажами брызг.

Хэнно со вкусом зевнул, недовольно поморщился, когда его окатило холодной водой.

— В чем дело?

— Посмотрите получше, — ответил Айдори.

Небо быстро мутнело, на горизонте затягиваясь серой мглой. Лишь местами, там где слой туч был тоньше, сквозь него пробивались странные багрово-красные колеблющиеся полосы, подобные языкам пламени. Гребни волн сплошь оделись белой оторочкой пены и казалось, что вдали мир перевернулся — море стало светлее, чем небо. Под непрерывными ударами волн ход Нуисира начал потихоньку замедляться, корабль то и дело вздрагивал, как в лихорадке.

— Мало ли… — недовольно пробурчал Хэнно. — Это всего лишь еще один шторм. Экипаж Нуисира видел их столько…- Прищурился, обвел взглядом небо, выругался и добавил: — Обойдется.

К нему подбежал встревоженный кормчий.

— Каппа волнуется и хочет уйти в глубину.

— Проклятье! Так дай ему огня! Каппа обязан подчиняться хозяевам беспрекословно. Исполнять! — бешено заорал Хэнно, видя, что Мато колеблется.

Постепенно все небо приобрело странный серо-красный цвет, под — или над? — пеплом туч разгоралось пламя чудовищного костра. Сине -зеленая прозрачность воды тоже пропала, теперь море было свинцово-серым, длинные валы маслянисто поблескивали. А далекий горизонт теперь казался залитым тушью.

Райдэн, беспечно гонявший по палубе чью-то каску, делая вид, что принимает ее за осьминога, которому нужно ловко обкусить щупальца, поскучнел и затих. Теперь он путался в ногах у Ларса-Уве, тревожно поглядывал на небо и жалобно скулил.

И тут Ларс-Уве увидел неожиданное. То, что раньше он принимал за мотки коричневого брезента перевязанные канатами и уложенные вдоль бортов, начало постепенно расправляться. Толстые витые канаты оказались упругими стержнями, которые натягивали плотную кожистую перепонку. Корабль сам себе наращивал борта!

Однако это совсем не обрадовало Хэнно, он заметно побледнел и пристально всматривался в черноту, заливавшую небо.