— Разве твой бог Кром не помогает тебе? — удивился Фридугис. — Лично я не раз видел, как божество снисходит к людям и помогает им.

— Ну да, — сказал Конан, болезненно кривясь. — Но только не Кром. Я уже говорил тебе, Кром дал мне все, что мне потребно, а уж как я справлюсь — дело мое.

— Кстати, раз уж ты заговорил, — произнес Фридугис, — что это был за яд, которым тебя опоили?

— В одной из хижин они держат огромного паука, — сказал Конан. — Он размером с теленка, не меньше. Такие на воле, в лесу, не встречаются. Сперва я решил было, что это магия, но — нет. Это чудовище — естественного происхождения. Просто-напросто они взяли паука из леса и выкормили его особыми травами и мясом. Мне охотно рассказал об этом их жрец.

— Ты понимаешь их язык? — поразился Фридугис.

— Совсем немного… Достаточно, чтобы разобрать кое-какие слова. Остальное они дополнили жестами.

— Странно, — промолвил Фридугис. — Странно, что они снизошли до бесед с пленником.

— Напротив, они были очень довольны, что имеют такую возможность, — возразил Конан. — Я доказал им, что являюсь могучим воином. Они завладели мной. Это стало предметом их гордости. Они готовы были рассказывать мне решительно все, на что я ни показывал пальцем. Из этого паука они добывают яд, чтобы опоить жертву. Нас, полагаю, сварят живьем. И яда не дадут, чтобы мы в полной мере ощутили пытку. Иначе это будет лишено смысла. Мы ведь оба — великие воины, так что нам оказывают особую честь. А меня опоили, чтобы я не сбежал раньше времени. Они очень, очень уважают меня.

Закончив эту тираду, Конан усмехнулся. Улыбка его вышла менее кривой, чем прежде. Яд действительно заканчивал свое действие.

— Попробуем освободиться хотя бы от веревок, — предложил Фридугис.

— Согласен.

Конан начал извиваться, чтобы ослабить путы. Фридугис последовал его примеру, дергая руками и ногами. Затем он почувствовал прикосновение и вздрогнул от неожиданности.

— Сиди тихо, — велел Конан.

Он подобрался к бритунцу и начал крепкими зубами перетирать веревки, стягивающие запястья пленника. Скоро Фридугис почувствовал, как хватка петли слабеет. Он еще несколько раз дернул руками, веревка поддалась и лопнула.

— Отлично, — прошептал он.

В этот миг в хижину вошла женщина.

Она была еще совсем молода. Ее грудь не обвисла, а горделиво торчала, темные соски глядели прямо на пленников. Живот ее, правда, был выпучен — его раздуло от трав, которыми она питалась постоянно. Плоское лицо этой женщины было размалевано, так же, как и у ее товарок, и выглядело достаточно отталкивающим. Тем не менее, по ее манере держаться Конан видел, что эта молодая женщина считается среди своего племени весьма привлекательной.

Что ж, возможно, им удастся воспользоваться этим.

Женщина поставила перед ними кувшин с молоком.

— Вы должны пить, — показала она жестами.

— Ну да, чтобы быть вкуснее, — проворчал Конан. — Я знаю гурманов, которые пускают рыбу плавать в молоке прежде чем зажарить. Очень нежное мясо получается.

Женщина шутливо погрозила Конану пальцем. Затем она повернулась к обоим пленникам спиной и, задрав свою набедренную повязку, продемонстрировала черный блестящий зад. После чего горделиво удалилась.

— Ну? — сказал бритунец. — Какова? Что она хотела этим выразить?

— Полагаю, она заигрывала с нами, — сказал Конан.