– Мы их возьмем с собой.

– А лодка?

– Затопим. Она может полежать на плотном песчаном дне.

Чабби и я снимали моторы, а Шерри и Анджело разглаживали складки брезента поверх открытой палубы, чтобы спасти оборудование, а затем с помощью нейлоновой веревки перевязывали акваланги и водонепроницаемые футляры, в которых хранилась аптечка и инструменты. Пока мы с Чабби взваливали на плечи два тяжеленных «Эвинруда», Анджело направил влекомый ветром вельбот в залив и там вытащил в его днище пробки. Лодка тотчас наполнилась водой. Поднятые диким ветром волны ринулись ей через борт, и она быстро опустилась на глубину двадцати футов. Анджело вплавь добрался до берега, преодолевая накатывающиеся на него волны. За это время мы с Шерри уже достигли кромки пальмовой рощи.

Я шел, сгибаясь под тяжестью ноши, и когда обернулся, то увидел Чабби, с трудом бредущего вслед за нами. Он был также придавлен неимоверной тяжестью второго мотора и еле передвигал ноги, пробиваясь через взвихренный песок. Анджело появился из воды и поспешил за нами. Когда мы вошли в рощу, Анджело и Чабби почти догнали нас. Если я полагал, что найдем здесь укрытие, то оказался сущим глупцом. Открытое пространство доставляло массу неудобств, но здесь, в роще, нас подстерегала смертельная опасность. Пальмы будто в безумии раскачивались под мощными порывами ветра, наполняя воздух оглушающим ревом, который сводил с ума. Высокие стройные стволы пальм хлестали со свистом, словно кнуты, ветер безжалостно отламывал ветви, разбрасывая их по песку. Они летали по пляжу, будто огромные уродливые птицы. Мы бежали гуськом вдоль еле заметной тропинки – Шерри впереди, прикрыв голову руками. Я впервые почувствовал благодарность судьбе, что меня хоть как-то защищает большой мотор, который я тащил на плечах. Ведь все мы столкнулись с двойной опасностью.

С раскачивающихся пальмовых ветвей срывались с высоты пятидесяти футов гроздья твердых, как чугун, орехов. Они были не меньше пушечного ядра и не уступали ему по убойной силе. Мы бежали как сквозь бомбежку. Один из орехов попал в мотор, который нес я. От удара я едва не упал. Еще один стукнулся о землю возле тропы и, отскочив, ударил Шерри по ноге. Удар был не столь сильным, но и его оказалось достаточно, чтобы сбить ее с ног. Шерри упала на песок, будто куропатка, подстреленная из мощного ружья. Когда она поднялась на ноги, то смогла передвигаться лишь прихрамывая. Однако ей удалось побороть себя, и она побежала сквозь смертельный град кокосов.

Мы уже почти достигли седловины между холмов, когда ветер подул с особенно дикой силой. Он завывал над нами на высокой пронзительной ноте, несясь по верхушкам деревьев подобно вырвавшемуся на волю зверю. Ветер метнул на нас новую песчаную завесу. Я бросил взгляд вперед и увидел, как начала валиться первая пальма.

Сначала она устало наклонилась, будто лишившись сил сопротивляться порывам ветра, а затем земля вокруг нее вздыбилась, обнажая вырванные из песчаной почвы корни. Падая, дерево набирало скорость, раскачиваясь из стороны в сторону; оно падало как топор палача, прямо нам навстречу.

Шерри бежала в пятнадцати футах впереди меня, уже начав взбираться на холм. Ее лицо было опущено вниз, словно она наблюдала свой собственный бег, а руки прижаты к голове. Она бежала прямо навстречу падающему дереву и казалась крохотной и хрупкой под готовым обрушиться на нее стволом пальмы. Один удар этого циклопа убил бы ее на месте.

Я закричал ей, но, хотя она была близко от меня, мой крик не услышала. Рев ветра заглушил все наши чувства. Длинный ствол падал все ниже, и Шерри была уже на его пути. Я сбросил с плеч мотор и кинулся вперед. Было ясно, что я не смогу вовремя догнать ее. Поэтому я сделал рывок вперед и падая, протянул правую руку – я хотел ударить Шерри по ноге, чтобы остановить ее. Я приемом футболиста перебил ей лодыжку, и она свалилась лицом вниз в песок.