Позже, когда мы отнесли насос к пещерам, Чабби вернулся к вельботу, а когда пришел оттуда назад, в руках у него был длинный, завернутый в брезент сверток.

– Что это у тебя, Чабби? – спросил я, и он, будто стесняясь, открыл брезентовую обертку. Это был мой карабин и десяток запасных магазинов к нему, упакованных в небольшую сумку.

– Я подумал, что это может нам пригодиться, – пробормотал он.

Я отнес оружие в рощу и закопал рядом с ящиками со взрывчаткой в неглубокой пещере. От его близости мне стало как-то легче на душе, и я приступил к сборке насоса.

Мы трудились дотемна при свете газовых фонарей. Было уже за полночь, когда мы отнесли мотор и насос назад к вельботу. Прикрепив их к временной подставке из тяжелого бруса, мы разместили их как раз посередине лодки. Когда утром мы отправились к рифу, нам с Анджело еще пришлось повозиться с насосом. У нас ушло около получаса на окончательную сборку и подготовку к испытанию.

К останкам судна ныряли трое – Шерри, Чабби и я. Мы протянули жесткую черную змею шланга через люк, а затем и через пролом в колодце прямо в грузовой отсек. Когда все было на месте, я хлопнул Чабби по плечу и указал на поверхность. Он ответил радостным жестом и уплыл, оставив нас с Шерри на пассажирской палубе. Мы тщательно рассчитали эту часть нашей операции и с нетерпением ждали, когда Чабби, достигнув поверхности, вернется в лодку, настроит насос и включит мотор. Мы узнали об этом по слабому гудению и вибрации, которая передалась по шлангу.

Я устроился у разбитого входа в трюм, сжав конец шланга обеими руками. Шерри направила луч фонаря на темную массу груза и я медленно провел концом шланга над прогнившим грузом.

Я сразу увидел, что дело пойдет. Мелкие частицы чудесным образом исчезли в шланге, у носа которого образовался небольшой водоворот – насосом втягивало воду и плавающие частицы мусора.

На такой глубине, с давлением, создаваемым мотором на бензине, наш насос должен был пропускать около тридцати тысяч галлонов воды в час – вполне приличный объем. В считанные секунды я очистил поле работ, и у нас была неплохая видимость. Я уже мог начать работать ломиком, отламывая крупные куски и проталкивая их в проход позади нас.

Несколько раз мне пришлось прибегнуть к помощи блока, чтобы передвинуть какой-нибудь крупный ящик, но чаще всего я продвигался вперед, работая только шлангом и ломиком.

Мы передвинули почти пятьдесят кубических футов груза, прежде чем подняться наверх и сменить баллоны с воздухом. Оставив конец шланга, мы прикрепили его накрепко к пассажирской палубе и поднялись наверх навстречу почестям. Анджело был в неописуемом восторге, и даже Чабби улыбался.

Вода вокруг шхуны была мутной и грязной, будто смешанная с густым супом из мусора, который мы выкачали из трюма. Анджело собрал целое ведро мелких предметов, которые насос выплюнул в сито. Это была настоящая коллекция пуговиц, гвоздей, небольших украшений с женских платьев, несколько медных и серебряных монет того времени и прочих мелочей из металла, стекла и кости.

Я сам горел нетерпением вернуться к работе, Шерри тоже была настойчива, и мне пришлось отдать наполовину выкуренную сигарету Чабби и мы снова нырнули.

Проработав около пятнадцати минут, я наткнулся на угол ящика, похожего на те, что мы уже очистили. Хотя дерево уже давно стало пористым, как пробка, пазы были укреплены железными обручами и гвоздями. Нам пришлось как следует потрудиться, прежде чем я выломал планку. Следующая планка поддалась с меньшими усилиями, и я ощупал содержимое. Внутри оказалась прокладка из полусгнивших и спутанных растительных волокон.

Я вытащил большую их часть, едва не засорив отверстие шланга, но потом эта масса пошла вверх к вельботу. Я почти потерял интерес к этому ящику и уже было собрался работать в другом месте, но Шерри знаками показывала свое неодобрение – она качала головой, стучала мне по плечу, отказывалась направлять свет фонаря в любую другую сторону, кроме этой непривлекательной массы гнилья.