– Может, лучше сделать ему укольчик? – занимаясь приготовлением кофе, предложил Иван Дмитриевич.

– Не, – мотнул головой шеф. – Сильно пьющий, вдруг крыша поедет? А мне Шамрай нужен и те, кто за ним! Они значительно сильнее, умнее и опаснее этого чиновничка. Я его под наблюдение возьму, пылинки стану сдувать, но все вынюхаю. Все! И Левкины баксы получу.

– Да, если он не солгал, – Иван Дмитриевич подал Борису Матвеевичу чашку кофе и предупредил: – Очень горячий.

– Ничего, холодный кофе это уже помои, – ответил тот. – А от вранья мы никогда не застрахованы. Но Зайденберг не станет лгать: на карту поставлена его жизнь, а у подобных типусов крайне развит инстинкт самосохранения.

– Не менее жадности?

– Более! За жизнь он отдаст все. Кстати, снимай телефонистку и позвони Лоле, пусть сторожит квартиру. Думаю, страдать нашей птичке осталось недолго.

Иван Дмитриевич набрал номер и, услышав в наушнике голос Лолы, не здороваясь спросил:

– Какие новости?

– По-моему, он дозвонился. Собрался и уехал. Обещал вернуться к ужину.

Проститутка докладывала о сожителе отрывистыми фразами, стараясь уравнять сбившееся дыхание: она подбежала к телефону, оторвавшись от увлекательнейшего занятия – поиска денег в большой, роскошно обставленной квартире. О, если бы только ей посчастливилось их найти!

– Ладно, – вздохнул Иван Дмитриевич, в душе жалея эту красивую, но ужасно бестолковую и, по большому счету, несчастную бабу. – Он может задержаться, а ты никуда не уходи!..

Телефонный звонок раздался как раз в тот момент, когда Мякишев изучал сводки о раскрытии преступлений исполняющим обязанности начальника отдела подполковником милиции Сергеем Ивановичем Серовым. Особенно Александра Трофимовича интересовали те случаи, когда что-то удавалось сделать по данным осведомителя, работающего под оперативным псевдонимом Фомич, – именно с ним в тот день встречался Серов на Калитниковском кладбище. Мякишев не забыл и выяснил это, а теперь старался вычислить самого Фомича по преступлениям, о которых тот знал и сообщал Серову, всегда очень ревностно оберегавшему своих стукачей от чужого глаза, даже начальнического. Впрочем, от начальнического – в особенности: уж это Александр Трофимович знал как никто лучше, поскольку еще недавно возглавлял отдел, где служил Серов.

Отложив бумаги, Трофимыч снял телефонную трубку и недовольно буркнул:

– Мякишев!

– День добрый, – услышал он знакомый голос.

– Добрый, – все так же нелюбезно ответил заместитель начальника управления.

– Сегодня в восемь. Идет? – спросил мужчина.

– Да, – и Мякишев положил трубку.

После этого звонка заниматься бумагами расхотелось, и Александр Трофимович спрятал их в сейф. Есть чем заняться до вечера, и время пролетит незаметно, а там уже станет ясно, зачем его позвали. М-да, вот еще одна маленькая проблемка: как быть со служебной машиной? Никогда ни в ком нельзя быть до конца уверенным, в том числе в собственном водителе. И, может быть, в нем прежде всего?

Ну да это не проблема – оставить шофера в стороне от места встречи и пройтись несколько кварталов пешочком. Вот и нечего будет ему сказать, если спросят…

Ровно в восемь Мякишев поднялся по белой мраморной лестнице на второй этаж ресторана «Прага» и вошел в зал. Тихо звучала музыка, сновали официанты, тонко звенел хрусталь, сиял паркет.