Коля, Муса и Сейбл, экипаж «Союза», плыли сквозь бытовой отсек, направляясь в спускаемый аппарат. Оранжевые скафандры космонавтов, все карманы которых были доверху набиты сувенирами, которые они намеревались скрыть от глаз наземных команд, делали движения людей неуклюжими. Бытовой отсек должен был отделиться при входе в атмосферу и сгореть в ее верхних слоях вместе со всем хламом, накопившимся на МКС. Это касалось и медицинского мусора и изношенного белья. Сейбл Джонс, единственный представитель Америки, плыла впереди и громко выражала свое недовольство на грубом английском, свойственном южанам.

— Господи, а это что, казацкие портянки?

Муса, капитан «Союза», и Коля молча переглянулись.

Спускаемый аппарат представлял собой тесную маленькую кабину, внутри которой были установлены три сиденья. Несмотря на то что Сейбл готовили как системного техника этого корабля, на обратном пути на Землю ей отводилось едва ли не место пассажира. Поэтому она первой влетела в кабину и не без труда умостилась в правом кресле. За ней последовал Коля, который вскарабкался на отведенное ему по должности левое кресло бортинженера. Спускаемый аппарат был таким крошечным, что когда Коля направлялся в самый дальний его угол, то случайно зацепил ногу Сейбл, отчего та одарила его недовольным взглядом.

Наконец Муса, прижимая шлем к груди, тяжело опустился на свое кресло, словно яркий оранжевый шарик. Многослойный костюм космонавта делал этого и без того крупного человека еще больше. Кресла в кабине были так близко расположены друг от друга, что, когда все трое заняли свои места, их колени были прижаты в одну линию и Муса, пристегивая себя ремнями безопасности, неуклюжими движениями толкал Сейбл и Колю то в одну сторону, то в другую.

Несложно было предсказать реакцию Сейбл:

— Где делали эту штуку, на тракторном заводе?

Этого-то Муса и ждал:

— Сейбл, я три месяца мирился с твоей болтовней на станции, потому что ничего не мог с этим поделать. Там ты была капитаном. Но на борту «Союза» командую я, Муса Хироманович Иванов. И до тех пор, пока наземная команда не откроет люк и не вытащит нас наружу, вы, мадам… Как там у вас говорят… Заткнете свой чертов рот, дамочка!

Лицо Сейбл окаменело. В свои пятьдесят Муса был матерым космонавтом, которому и самому доводилось быть капитаном на космической станции и даже служить на Луне, хотя и не в должности командира международной базы. В тот момент все трое понимали, что сделанный Мусой выговор Сейбл слышали как их товарищи на станции, так и командование на Земле, что было куда важнее.

— Тебе это с рук не сойдет, Муса, — процедила сквозь зубы американка.

На ее угрозу капитан «Союза» ответил ухмылкой, затем отвернулся.

Спускаемый аппарат был заполнен доверху. Здесь находились основные системы управления кораблем, а также все оборудование и снаряжение, которое могло понадобиться во время их возвращения на Землю: парашюты, плавучие мешки, аварийно-спасательная укладка, аварийные пайки. У стен располагались контейнеры с материалом программы биомедицинских исследований (включая образцы крови и стула, а также сделанные лично Колей срезы бобовых растений и фруктовых деревьев, которые пытались выращивать в условиях невесомости). Все это следовало доставить на Землю с космической станции, поэтому контейнеры перетащили сюда, тем самым еще больше сократив пространство для экипажа.

С Колиной стороны иллюминатор остался незагроможденным. Космонавту открывалась непроглядная темнота космоса, кусочек голубой Земли, распорки и помятые микрометеоритами стены самой космической станции, сверкающие в не ослабленных озоновым слоем солнечных лучах. «Союз», который все еще был состыкован со станцией, находился во власти вращения этого превосходящего аппарат в размерах корабля.