- Здесь все как раньше? - тихо спросила Хелена.

- Кое-что. Оконные стекла потрескались, но они и тогда были такими же огромными. Камин точь-в-точь такой, каким я его запомнил, если не считать этих царапин на полке. Мебель вся другая. У этого дивана была ярко-синяя обивка. Оливер обожал яркие вещи.

"И ярких людей", - подумал он.

Оливер спрашивал, разрешит ли мать отправить Джексона в школу. Ему незачем было волноваться. Мать Джексона рада была избавиться от ответственности.

С тех пор Джексон ее не видел. Она никогда не искала встреч, но проведенные с ней двенадцать лет наложили на него отпечаток. Каждая женщина, обвиняющая его в равнодушии и неумении любить, напоминала ему о том, что есть вещи, которые изменить невозможно. И о том же напоминал этот дом.

Но, кроме того, дом напомнил Джексону о его везении. Он получил возможность уехать и заниматься тем, к чему лежала душа. И если умение поддерживать отношения с людьми не относится к числу его талантов, то черт с ним. Всегда полезно помнить о своих недостатках и достоинствах. А Оливер доказал, что у Джексона есть способности, и помог им раскрыться.

Джексон глубоко вздохнул, представив себе мужчину с добрыми, взволнованными глазами - человека, верящего в то, что обездоленных детей можно спасти. Оливер многого добился, по мнению Джексона. Он изменил несколько судеб, а большинство людей не сделали и этого. Оливер протягивал руку помощи везде, где в этом нуждались.

Шагнув к камину, Джексон снял с полки раковину - Оливер обожал ракушки, - сказал он. - Я уже почти забыл об этом. Однажды я встретился с ним во Флориде, и мы бродили по пляжу, собирая ракушки. Этот человек был во многом наивен, как ребенок, особенно в своем желании помогать ближним. Надеюсь, те, кто пользовался его добротой, хоть как-то его отблагодарили. У меня сложилось впечатление, что большинство из нас стремились как можно скорее распрощаться со своим прошлым, так что даже некогда было "спасибо" сказать. Я не повторю эту ошибку, Хелена. Спасибо, что привезла меня сюда. Мне это было необходимо.

Хелена подошла поближе, прикоснулась к ракушке, которую Джексон все еще держал в руках, и посмотрела ему в глаза.

- Ты не похож на счастливого человека, - сказала она.

Джексон отогнал преследовавшие его воспоминания и мысли о том, что есть вещи, которые можно изменить, и есть вещи неисправимые. Он через силу улыбнулся.

- Я не совсем счастлив, - поддразнил он Хелену. -Я был бы гораздо счастливее, если бы что-нибудь съел. - Джексон знал, где ее слабое место, и метил точно в цель. - Никогда не думал, что экскурс в прошлое может пробудить такой волчий аппетит.

В яблочко. Хелена ему улыбнулась.

- Ну, раз уж ты голодный, я могу это исправить, сказала она. - К счастью, я очень даже неплохая повариха. Могу приготовить все, что только пожелаешь.

- Даже любовный напиток, - напомнил ей Джексон.

Она поморщилась.

- Возбуждающие средства - это вовсе не любовные напитки. Их цель стимулировать...

Широченная усмешка Джексона заставила ее умолкнуть.

- Проехали. Давай лучше поищем какую-нибудь еду, - предложила Хелена, взглянув на дверь.

- Может, коко-де-мер? - Джексон назвал одно из блюд, упомянутых в ее книге.

- Скорее, салат из свежих фруктов и густой овощной суп, - чопорно ответила она.

- Гм, я обожаю, когда ты говоришь о еде, - улыбнулся Джексон.

- Ты хочешь, чтобы я забыла то, что ты недавно сказал о своей матери?

Он приподнял пальцем ее подбородок.

- Я пытаюсь выразить тебе свою признательность. Ты сделала отличную вещь. Я благодарен и счастлив, Хелена. Я очень счастлив. Тебе не о чем беспокоиться.

Если кому-то и надо беспокоиться.., о том, что он не может выбросить эту женщину из головы, хотя прекрасно знает, что у них нет будущего.., то только ему.

Солнце опускалось за горизонт вечером того же дня, когда Джексон закончил телефонный разговор с Бостоном.