— Не убивал, не убивал…

Элиза слушала его молча. Она ждала, когда снова можно будет задать вопрос. Плюм знал, кто убил. Плюм все видел. Плюм был свидетелем смерти Мотылька. Быть может, один и тот же человек исковеркал жизнь Плюма, лишив его речи, и отнял жизнь Мотылька, поломав судьбу Изы и Элизы?

Дав Плюму возможность успокоиться, Элиза опять спросила:

— Кто убил?

Плюм задрожал и закрыл лицо руками.

— Не убивал, — жалобно простонал он.

— Плюм не убивал, — ровным голосом повторила Элиза. — Я знаю, Плюм не убивал. А кто убил? Скажи, Плюм.

Плюм замотал головой. Он не хотел отвечать. Элиза его не торопила. Она оставила Плюма в покое, в том углу, куда он забился, и пошла к Изе и Мо. Но вдруг замерла, прислушалась… Плюм что-то тихо бормотал.

Она вернулась, вслушиваясь в бормотание. Плюм неотчетливо повторял два слова, шуршащие, как бумага. Элиза наклонилась к Плюму совсем близко и разобрала:

— Жо Мич, Жо Мич…

Плюм твердил и твердил это имя, пока глаза у него не закрылись, дыхание не выровнялось. Плюм заснул.

Убийцей отца Элизы был… Джо Мич.

Элиза осторожно разжала пальцы Плюма и взяла портрет. Рамка сломалась, лак, служивший стеклом, обратился в пыль, но хрупкий кусочек холста уцелел. Элиза бережно держала его в руках.

Она долго вглядывалась в лицо отца, потом перевернула портрет. На обороте круглыми красивыми буквами было написано: «Портрет Эля Блю написал Нино Аламала». Раньше задняя часть рамки закрывала надпись.

Надпись, которая, словно нож, врезалась в мозг Элизы.

Элиза обернулась к матери.

— Кто выбирал мне имя? — спросила она.

— Твой отец. Он хотел, чтобы тебя звали Элиза.

Элиза.

Эль — Иза.

Эль и Иза.

Сквозь дверную щель до ног Элизы дотянулся солнечный луч. Она встала и решительно направилась к двери. Иза молча смотрела на дочь. Элиза была очень бледной.

Внезапно дверь распахнулась, кто-то вбежал и в изнеможении упал посреди комнаты.

Яркий дневной свет ослепил Мо, поэтому он не сразу узнал сестру Маю. А узнав, рванулся к ней. Она же едва слышно проговорила:

— Тоби и Лео… на озере… Они… убивают друг друга…

Элиза перепрыгнула через очаг, перескочила порог и растворилась в сиянии света.

Она бежала к озеру. Бежала, не чуя под собой ног.

Бежала, повторяя: «Эль Блю. Моего папу звали Эль Блю».

На бегу она почувствовала, как из глаз хлынули слезы, оставляя на щеках мокрые дорожки. Тоби и Лео. Лео и Тоби. Они переплелись у нее в сердце.

Добежав до озера, она сразу их увидела — две фигуры чернели на ледяном островке. Поединок продолжался…

Элиза закричала, но они ее не слышали. Льдину несло к грохочущему водопаду. Элиза побежала за ней по высокому берегу.

Но шум водопада заглушал ее голос. Сцепившись, Тоби и Лео катались по льдине — за ними тянулись пятна крови.

— Тоби! Лео! — звала Элиза изо всех сил.

Она по-прежнему была наверху. Водопад становился все ближе, ближе… Когда она до него добежала, то окончательно сорвала голос.

Элиза вошла в воду и стала пробираться в потоке, стараясь не терять сражающихся из виду. Рядом был обрыв — там вода обрушивалась в бездну. Элиза боролась с течением, но ее сносило к краю водопада.

Голос пропал. С ее губ не слетало ни звука. Она видела их на льдине, под собой, внизу, на другом конце водопада. И они не шевелились.

Элиза сделала шаг, другой и… прыгнула в бездну…

Бурлящий поток подхватил хрупкое тельце, закрутил и потащил вниз, к озеру…

В этот момент на льдине, не сводя глаз с противника, встал один из юношей.