Тереза поняла, что Рики старается войти в роль, чтобы его позиция выглядела безупречной.

— У нас есть тринадцать дней, — сообщил Кин, — до начала слушаний о назначении содержания и временного опекуна. Если вы не придете ни к какому соглашению, я направлю свои рекомендации суду, чтобы способствовать достижению вами согласия, или же суд вынесет решение о назначении постоянного опекуна.

Из его глубокомысленного замечания следовало, что компромисс между ними был бы предпочтительнее.

— Но разве вы можете давать какие-то рекомендации, не зная, что кроется за словами кого-то из нас? — спросила Терри.

Посредник понимающе кивнул.

— Именно поэтому мы и предпочитаем, чтобы родители, которые действительно знают своего ребенка, урегулировали вопрос между собой. — Он взглянул на Рики и снова обратился к Терри: — Но в случае, если они не в состоянии, кто-то должен это сделать за них, причем быстро, чтобы защитить непосредственные интересы ребенка.

Тереза подалась вперед.

— Но не слишком ли большой вес придается одной этой встрече? Насколько мне известно, временный опекун, как правило, потом становится постоянным.

Кин посмотрел на нее с обезоруживающим простодушием.

— Совсем не обязательно. Но я должен признать, что, если существующее положение вещей всех устраивает, суд с неохотой идет на его пересмотр. Особенно в отсутствие неотразимых доводов.

— Каких именно? — оживился Рики. — Не могли бы вы пояснить?

— Среди наиболее безотказных аргументов, — произнес Кин, поглаживая бородку, — я бы назвал отсутствие родительской заботы о ребенке, ущемление его материальных прав, психическую неуравновешенность одного из родителей, а также свидетельства физического насилия или сексуального домогательства. — Он говорил все более назидательным тоном. — Такого рода обвинения — обычное дело для бракоразводных процессов. Когда родители начинают действовать наверняка, бывает трудно отличить правду от ловкого расчета.

Рики энергично затряс головой, словно показывая, до какой степени он возмущен, что люди позволяют себе такое.

— У нас совершенно другая ситуация. Между мною и Тер такое невозможно, — уверенно заявил он и посмотрел на Терри, рассчитывая на ее поддержку. — То есть я хочу сказать, мы можем не соглашаться друг с другом, но я убежден, наша искренность не подлежит сомнению.

Тереза встретила его взгляд и иронически ухмыльнулась. Оставалось надеяться, что Ким сам поймет: ее муж — актер, она же достаточно тактична, чтобы прямо сказать об этом. Ариас снова обратил свой страдальческий взор на посредника. Терри вдруг осенило, что Рики играет в какую-то чудовищную игру, где на кон поставлено будущее ее ребенка.

Кин не сводил с них глаз.

— Давайте-ка проясним кое-что, чтобы покончить с формальной стороной дела, — предложил он, обращаясь к Терри: — Итак, где вы работаете?

Посредник Алек Кин производил впечатление человека слишком воспитанного, чтобы выказать скуку от того, что ему приходится заниматься этой рутиной. Более того, инстинкт юриста подсказывал Терри, что для себя он давно определил их ситуацию, как чреватую судебной тяжбой по вопросу об опекунстве, и теперь пытался решить, с кем из родителей Елене будет лучше. Она также поняла, что, задав ей несколько вопросов, Кин мог сокрушить ее.

— Я защитник в суде, — спокойным, ровным тоном сообщила Тереза. — Работаю в юридической конторе Кристофера Паже.

От ее глаз не скрылось, как вздрогнул вдруг Рики. Кин метнул в него стремительный взгляд, затем, как будто припомнив что-то, наклонился в сторону Терри.