Поремский задумчиво прищурился:

— Звучит как бред, но если вдуматься… Ты как считаешь, Витя?

— А что, нормальная идея. Если, конечно, артист согласится.

— Это я беру на себя, — заверил коллег Камельков.

2

Зал был заполнен под завязку. Поремский, Солонин и Камельков сидели в десятом ряду, ближе билеты достать не удалось.

Матвей Палкин, невысокий, черноволосый молодой человек с подвижным лицом, быстрыми черными глазами и большим ртом, торопливой походкой вышел на сцену.

Зал ответил на выход артиста шквалом аплодисментов.

Матвей остановился возле микрофона и тут же вошел в образ.

— Здравствуйте, — произнес он тихим, быстрым голосом президента. — Я рад, что вы все здесь собрались. — Он обвел зрительный зал пристальным взглядом и добавил: — Все вместе. Так нам удобнее будет с вами работать. В смысле — не нужно будет посылать машину за каждым в отдельности.

Зал ответил пародисту дружным хохотом. «Президент» чуть усмехнулся.

— Я рад, что вы это так воспринимаете, — сказал он. — А то некоторые жалуются. И баланда им невкусная, и нары жесткие…

Зал вновь взорвался смехом. Солонин разочарованно дернул щекой.

— Неужели это смешно? — спросил он у Поремского.

— Главное, что похоже, — ответил тот. — По телефону бы наверняка не отличили.

— Это да, — согласился Солонин.

Пожилая дама с заднего ряда постучала Солонина пальцем по плечу и сердито сказала:

— Молодой человек, нельзя ли потише? Вы мешаете слушать!

— Извините, — ответил Солонин, покосился на По-ремского и чуть приподнял брови: дескать, видал?

Еще полчаса коллеги слушали пародии на известных политиков и шоуменов. Затем представление закончилось. Под дружные аплодисменты, заваленный с ног до головы цветами, с лицом, перепачканным губной помадой, Матвей покинул сцену.

— Не знаю, как вам, а мне понравилось! — сказал коллегам Камельков. — Особенно когда он работал под Жирика! — Миша напыжился, сделал недовольную мину и рявкнул: — Однозначно!

Солонин вздохнул, а Поремский подтолкнул Ка-мелькова к выходу:

— Топай давай, артист. Мы мешаем людям выходить.

Несколько минут спустя коллеги стояли перед хлипкой дверкой гримерки.

— Надеюсь, он нас не пошлет, — сказал Камельков и постучал костяшками пальцев в дверь.

— Войдите! — откликнулся из гримерки высокий, звучный голос.

Матвей сидел перед зеркалом и стирал с лица грим ваткой, смоченной в ароматном тонике. Завидев Камелькова с коллегами, он улыбнулся:

— А, Мишаня, заходи, заходи! Вижу, ты не один?

— Ты по-прежнему дьявольски наблюдателен, — засмеялся Камельков. — Знакомься! Этот хмурый господин — Владимир Дмитриевич Поремский. А вот этот приятный молодой человек с приветливым лицом — Виктор Солонин. Они мои коллеги.

— Очень приятно! — сказал Матвей. — Присаживайтесь, я, с вашего разрешения, пока что посижу к вам спиной. Нужно закончить начатое.

Мужчины расселись на стулья.

— Если хотите — курите, — разрешил Матвей. — Я сам не курю, но запах люблю. Сразу вспоминаю отца.