Индиго покачала головой.

— Как странно пролистывать альбомы и видеть возвращение Макса из мертвых.

Она открыла первый альбом и положила его рядом со вторым. Могильный камень на чистой странице — и Макс, прислонившийся к «чероки», смеется, глядя на грязного Укию. распростертого на багажнике.

— Ты любишь его, да?

Он кивнул.

— Когда я был помладше, ходил в церковь, бегал со скаутами и играл в бейсбол, я видел других мальчиков с отцами и так хотел... — он поискал нужное слово, — нет, я нуждался в отце и сочинял истории о том, каким бы он мог быть. Наверное, это как импринтинг. Макс оказался первым взрослым мужчиной в моем окружении и стал тем отцом, который был мне так нужен. — Юноша улыбнулся и прошептал: — Только ты ему не говори. Я вел себя совсем не по-мужски.

— Иногда, — прошептала она, целуя его в шею, — становится заметно, что тебя воспитывали женщины.

С дивана они встали только в два часа.

— Ничего, что ты так задержалась? Она помотала головой.

— Всю неделю я работала по четырнадцать часов в день, так что меня попросили только не обедать одной. В Конторе усилили безопасность, вне задания все ходят как минимум по двое. Сейчас у нас трудное время.

Укия окунулся в новую память.

— Онтонгард стал действовать странно. Обычно они стараются не привлекать к себе внимания. У них хватает времени и терпения делать все как надо, поэтому их до сих пор не засекали.

— Когда-нибудь это должно было случиться. — Индиго пожала плечами. — Уил Трэйс мог просто исчезнуть, в его смерти обвинили бы Стаю. Они не знали, что на дороге будет полицейский пост, а в участке — ты. Только это и привлекло к ним внимание.

— Да, и доктор Хейз.

Глаза агента тут же сузились.

— С ней вообще странная история. Если предположить, что Онтонгард хотел ее использовать, встает вопрос: как? Она работала над несколькими секретными проектами с широкими возможностями применения в военной сфере, но чем больше мы их изучали, тем яснее становилось, что дело тут не в них. Семья у нее состоятельная, но не Рокфеллеры, конечно. Ее дядя работает в суде штата, но никаких важных дел на нем сейчас не висит.

— Онтонгард работает на будущее, они могли рассчитывать на что-то, что случится только лет через пять. Что за проекты, над которыми она работала?

Индиго сморщилась.

— Я не могу обсуждать их с тобой. Скажу только, что на их осуществление понадобятся годы, и доктор Хейз занялась ими совсем недавно. Ее повысили всего несколько недель назад, когда был убит ее непосредственный начальник.

В голове Укии вдруг завертелись воспоминания Стаи, и он вскочил, чуть не уронив Индиго.

— Все в порядке? Что случилось?

Он взял ее за руки.

— То, что я сейчас скажу, не для людей. Ренни ничего мне не рассказывал, ну, то есть почти ни чего. Он отдал мне свои воспоминания. Начальником Дженет Хейз был доктор Сэм Робб. Он из Онтонгардов, и Ренни убил его — испортил газовую трубу в доме Робба, и дом взорвался.

Она кивнула, подтверждая это.

— Так и было. Мы подозревали поджог, но взрыв уничтожил все доказательства.

— Ренни был в Шенли-парке, когда я убил Хейз, потому что не сомневался: Онтонгард придет за ней. В ее доме было полно полицейских, поэтому он отправился в парк и нашел нас раньше, чем полиция.

— Значит, надо искать в компании, где она работала.

Укия кивнул. Жаль, Индиго не может рассказать ему об этой работе! Вдруг снова удалось бы расшевелить память Стаи.

— Они могли быть заинтересованы в одном из ее проектов.