— Это мои золотые рыбки… мои золотые рыбки…

Я глазам своим не верил. Они выглядели так необычно. Теперь их можно было рассмотреть во всей красе. Коричневатые пятнышки на жабрах и золотые чешуйки сверкали под солнечными лучами, проникающими в каюту через иллюминатор.

— Надо что-то предпринять, как-то отделаться от них, — сказал доктор Д. — Иначе они перевернут яхту.

— Через иллюминатор? — предложила Шина.

— Куда там. Они слишком велики, — возразил доктор Д. — Придётся вытаскивать их на палубу.

— А что дальше?

— Выбросим за борт. Не можем же мы их здесь держать.

— В океане им, может, будет лучше, — поддержала Шина. — Думаешь, им нравилось в этой банке?

— Но золотые рыбки пресноводные, — запротестовал я.

— У нас нет другого выхода, Билли, — развёл руками доктор Д. — Пока эти гигантские рыбины на борту, мы не можем плыть.

Я понимал, что доктор Д. прав. От рыбин надо отделаться.

— Вы беритесь за хвост, а я буду толкать с другого конца, — распорядился доктор Д.

Я схватился за скользкий рыбий хвост. Он оказался тяжеленный.

Рыбине это не понравилось, и она ударила хвостом Шину прямо по руке. Та от боли вскрикнула.

— Держите! — скомандовал доктор Д.

В общем, кое-как мы выволокли её из каюты в коридор. Улитка больше дорогу не преграждала, а слизь, которой был покрыт пол, только помогала нам толкать рыбину.

С трудом подняли её по трапу на палубу, а затем перекинули через борт.

— Прощай, золотая рыбка, — крикнул я ей вслед.

Она махнула хвостом и скрылась в воде.

— На колу мочало, начинай сначала, — хныкнула Шина.

— А как насчёт улитки? — спрашиваю. — Она ещё тяжелее рыбы.

— Сначала рыбу, потом улитку, — «успокоил» нас доктор Д.

Когда мы бросили за борт вторую золотую рыбку, яхта словно выпрямилась.

Доктор Д. вздохнул с облегчением.

— А я еле дышу, — пожаловалась Шина. — Это худший день в моей жизни.

И мы снова спустились вниз. А там — как в фильмах ужаса после нашествия чудищ. Повсюду осколки стекла, лужи, стены и пол в ошмётках мерзкой слизи. А в углу как ни в чём не бывало огромная улитка.

— А с этой как быть? — простонала Шина.

Доктор Д., посмотрев на улитку, устало махнул рукой.

— С этой повременим.

Я направился в свою каюту. Господи, что здесь творится! Всё перевёрнуто.

Первым делом я — к чуланчику взять швабру, чтобы прибраться. Но тут мне показалось, что я что-то услышал. Я остановился и прислушался. Действительно, шаги на палубе.

— Доктор Д., — позвал я.

Шина тут же выглянула из своей каюты.

— Слышал? — спрашивает.

Я киваю.

— На палубе кто-то есть.

Появился доктор Д., вытирая руки полотенцем. Он убирал в своей лаборатории, но на мой зов откликнулся. Посмотрел на меня, на Шину, потом на потолок.

— Если мы все здесь, — начал он, — то кто ходит наверху?

Мы осторожно поднялись по ступенькам на палубу. Полуденное солнце сразу ослепило нас.

— Никого не вижу, — говорю.

— Обернитесь, — раздался глухой, как из погреба голос.

Мы разом обернулись. Перед нами стояли три абсолютно незнакомых человека.

17

Они стояли плечом к плечу.