С другой стороны, отдачей полноразмерной винтовки девчонок просто сдувало бы за борт.

– Давай еще раз. Вдохнула. Выдохнула. Задержала дыхание. Совместила мушку с прорезью. И плавн…

Бам-м!

В этот раз пуля выбила фонтанчик на добрый аршин ближе к мишени. Однако банка из-под белой краски по-прежнему продолжала горделиво переваливаться с волны на волну, подобно пузатым каравеллам Боско-первопроходимца. Четыре десятка просвистевших мимо пуль даже не добавили её бокам новых капель, не говоря уж о царапинах.

– Ой. Опять промазала.

– Отсоединить магазин, – не обращая внимания на всхлип, скомандовал фрегат-капитан. – Убедиться в отсутствии патрона в патроннике. Доложить об окончании стрельбы.

– Я… то есть моторист Браун стрельбу закончила.

– Лейтенант Тер-Симонян, – окликнул фон Хартманн Анну-Марию, которая явно пыталась мимически просемафорить очередной понурившейся девушке: «Как ты могла нас так подвести?!», – вызывайте наверх следующую пятерку из десантной партии… И скажите, чтобы новую банку для мишени подали. Попробуем лечь в дрейф и пострелять поближе.

В настоящий момент «Имперец», переложив руль до предела влево, пытался на малом ходу циркулировать вокруг мишени. Пока радиус поворота явно превосходил стрелецкие возможности экипажа подводной лодки.

– Может, позвать наверх пулеметный расчет?

– Может, и позвать, – согласился Ярослав. – Надеетесь, будет лучше?

– Старшина Сайко в училище была лучшей в кружке по стрельбе из лука.

– В кружке, – медленно повторил фон Хартманн. – Стрельбы из лука. Замечательно. Уверен, кубок флота по стрельбе у нас почти что на полке. И да, о кружках. Мне сегодня утром со всем почтением вручили потрясающую бумаженцию. Кружок рисования просит разрешения использовать в носовом торпедном отсеке гуашь и пастельные краски, а не только акварели. Это, вообще, что?

– Командир, все дело в том, что из электромоторного их прогнал кружок астрономии… – начала Тер-Симонян.

Если бы Ю-ю или кто-то еще из бывшего экипажа Хана Глубины увидел своего командира сейчас, они бы наверняка решили, что с «Юным имперцем» происходит нечто ужасное. Обычная атака глубинными бомбами, даже продолжительностью в несколько часов, у фон Хартманна вызывала лишь шуточки в стиле: «Еще пять глубинных бомб по шестьсот пиастров за шутку, и мы торпедируем экономику Конфедерации», а не приступ нервного тика.

– Тематические кружки, – вмешалась в разговор Сакамото, – одобрены комиссариатом флота как разрешенный вид деятельности во внеслужебное время, способствующий патриотическому воспитанию и общему подъему морального духа.

– Ах, вот оно что, – протянул Ярослав. – Это, разумеется, полностью меняет все дело. Лейтенант, вы уже вызвали наверх следующую пятерку? Нет? Тогда почему еще тут…

Анна-Мария вспыхнула и, коротко взмахнув рукой с зажатым блокнотом, умчалась к рубке. Но избавиться от комиссара так просто не получилось.

– Да, боевой дух для войны не менее важен, чем все эти ваши… механизмы! Именно благодаря моральному превосходству имперских идей над торгашеской бездуховностью Конфедерации мы добились наших побед. А затеянное вами… упражнение, – Татьяна сверкнула очками на «йорк-петерсен» и россыпь гильз вокруг, – этот дух скорее подрывает.