— Привет, — сказал мужчина.

У него были густые усы, на носу — старомодные очки с затемненными стеклами. Самчик явно относился к категории «выгодных». Он не был вспотевшим толстяком с волосами на спине, не был неряхой, который неделями не принимает душ, и не был тем, кто потом будет торговаться из-за бабок.

— Входи, — сказала Моника и повернулась. Проходя мимо зеркала рядом с дверью в квартиру, бросила на себя оценивающий взгляд. На девятнадцать лет она, пожалуй, больше не выглядела, но на двадцать три — вполне. Во всяком случае, от нее еще пока не сбежал ни один клиент.

— Сюда, — Моника указала в направлении спальни.

Мужчина все еще стоял у двери в квартиру, и ей бросилось в глаза, что на нем были перчатки. Ее сердце начало колотиться. Может быть, этот тип — извращенец?

— Для рук тебе не нужна «резинка», — попробовала она пошутить. И вдруг у нее возникло неприятное чувство.

— Где Роберт? — спросил он сразу. Проклятье! Значит, это тоже фараон?

— Понятия не имею, — ответила она. — Я уже это говорила твоим коллегам!

Не спуская с нее глаз, он протянул руку назад и повернул ключ в двери. Монику внезапно охватил страх. Он не из полиции! С кем Роберт связался на этот раз? Опять, наверное, должен кому-нибудь деньги?

— Ты должна знать, где он шляется, если он не у тебя, — сказал незнакомец.

Моника немного подумала и решила, что Роберт не стоит того, чтобы из-за него во что-нибудь впутываться.

— Он иногда ночует в пустом доме в Кёнигштайне, — ответила она. — В старом городе, в конце пешеходной зоны. Может быть, он сейчас там, прячется от фараонов. Они его ищут.

— Оʼкей. — Мужчина кивнул и смерил ее взглядом. — Спасибо.

Он выглядел как-то жалко с этими усами и в очках с толстыми линзами. Отчасти он напоминал работника банка. Моника расслабилась и улыбнулась. Может быть, ей удастся еще вышибить из него бабки?

— Как насчет этого? — она кокетливо улыбнулась. — За двадцатку я тебе устрою…

Мужчина подходил все ближе, пока не остановился прямо перед ней. Выражение его лица было спокойным, почти равнодушным. Он сделал быстрое движение правой рукой, и Моника почувствовала жгучую боль в шее. Она рефлекторно схватилась за горло и, не веря своим глазам, увидела на руках кровь. Прошла пара секунд, пока она осознала, что это была ее собственная кровь. Ее рот заполнился теплой жидкостью с медным привкусом, и она ощутила, как в ее затылке закипает паника. Что это? Что она ему сделала? Она отошла от него, споткнулась об одну из собак и потеряла равновесие. Кругом была кровь. Ее кровь.

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо, — прохрипела она и подняла руки, защищая свое тело, когда увидела в его руке нож.

Собаки тявкали как безумные. Моника наносила удары, борясь за себя, она отчаянно отбивалась, с силой, которую придавал ей страх смерти.

Ни для кого в отделе К-2 не было неожиданностью, что доктор Кирххоф при вскрытии трупа Шнайдера обнаружил у него такую же татуировку группы крови, как до этого у Гольдберга. Более странным было то, что Шнайдер в день своей смерти выписал платежный чек на сумму десять тысяч евро, который кто-то пытался обналичить сегодня около половины двенадцатого в филиале банка «Таунус-Шпаркассе» в Швальбахе. Сотрудники банка отказались выплатить столь значительную для них сумму и позвонили в полицию. На записи с камеры наблюдения в кассовом зале был зафиксирован мужчина, который после своего побега утром разыскивался в соответствии с распоряжением об аресте. Когда Роберт Ватковяк заметил, что возникли проблемы, он сбежал из банка без чека, а чуть позже появился в отделении банка «Нассау-Шпаркассе» в Швальбахе и там столь же безуспешно попытался получить наличные деньги с помощью платежного чека на сумму пять тысяч евро.